Чужой и холодной луне
Я пою эту грустную песню,
У которой нет нот и нет текста,
Смысл которой понятен лишь мне.
И вселенская чуждая скорбь
Заполняет тебя без остатка
И в плену наважденья так сладко,
И легенды рождаются вновь.
Но никто не услышал той песни,
Что тревожит в ночи и зовет
В бесконечный, бескрайний полет,
Что остался в веках неизвестным.