***
М.Г.
Ты уже не придешь. Эта часть перекрыта надолго
(Говорить навсегда – это значит знать больше, чем я)
В глубине новых комнат нет книжек, и даже коробка
Для хранения писем имеет иные края.
Стоя в этом саду, что меня ни к чему не обяжет
Потому что связать обещаньем возможно лишь раз
И уставившись в сумерки, мимо подпорок и стяжек
В большеглазость мяча, коим в полдень исполненный пас
Мне напомнил так много, я кутаю плечи в ладони
И моргаю все чаще, сказав «ты уже не придешь».
Эти мысли яснее всего, что со мной было до них
И острее, чем яблоко надвое делящий нож.
Я бы мог позвонить и сказать тебе все это устно:
Как до этого порох, чернила лишились цены.
Но какой в этом прок, если там, где немыслимо пусто
Голос просто не слышен, и эхо с молчаньем равны.
Там где тень не видна, каждый шаг, даже будучи пройден
Не заверен никем, и поэтому помнить тебя,
Проще делая стойку как пес на утиной охоте
Чем тревожа шагами ту местность, где ангелы спят.
Память пахнет луной и скорее всего этот запах
Далеко от меня, убаюкал один особняк
Где меня больше нет. Как жильца. Как лица. Как этапа,
Ведь в истории дома отъезд – это тот же сквозняк.
И за ветхим забором, обнявшим собою калитку
По извилистой тропке, усыпанной сотнями слов
Моя слабая тень, пробираясь, достанет визитку
И положит ее под фонарь на пустующий стол.