Я опрокинулась. На знакомый пол. Грудью.
У знакомых ног. Рассыпалась – взглядиками – знакомо.
На длину притяжения. У магнита – вы шутите? –
сопротивление в большое количество равнодушных омов.
Не поднял и полвзгляда. Не подал и четверть руки.
Задумался о другом, наступая на ёжащуюся талию.
Оказалось просто, событию вопреки. Вопреки
атмосферному давлению многопаскалевому.
Уставал и помимо моих черт. Махом.
На задворках. Под прикрытием топорщящихся сторон.
Где там собирать растерявшуюся Натаху?
Одолеть бы бессилия миллионы ньютон.
Выжидал ребёнка. Нервно. Женато. Зыбко.
Оттаптываясь по моему животу, чувствительно столь.
И младенец начинался бодро: либо ошибкой,
либо результатом работы в несколько джоуль.
Помимо меня, ловко приходящейся отдельно,
протискивающейся между сердец,
последний оказывался толст, рыж, мальчик и неужелен
с частотой где-то-раз-в-восемь-лет герц.
И однажды только почувствовал ненароком,
устанавливая мне поперёк горла новый торшер,
что всему существует некоторая подоплёка,
и кровь побежала с силой толпы ампер.
Опрокинулся на пол. Коленями и – грудью.
Отковыривая ошмётки меня, заплакал, коль
мы с ним были уже даже не потенциалы, а, по сути,
бесконечно малая разность в ноль вольт.