саблезубые муравьи и жуки-мастодонты
эти джунгли травы и еще полный времени ковш
когда засыпаешь он светится над горизонтом
и ледяные капли падают в спелую рожь
в огороде у деда столько таинственных закоулков
кладка яиц сумасшедшей наседки она их прячет
от переделки в глазунью под сало и свежую булку
кудахтая мечется смотрит взглядом незрячим
когда этой дурехе рубили голову бабушка уходила
вон ее платок мелькнул за забором соседки
и что-то еще в тот нескончаемый день ведь было
но помнится только это да пухлая Светка
вечером уже в темноте у дивана поцеловала
и ушла в другую комнату где сидели взрослые
а ты звал ее снова как будто тебе было мало
влажных губ на щеке щекотанья волос ее
сыпь краснухи лоскутное одеяло иконка
шуршанье мышонка и кот утомленный на печке
топленое молоко и пенка – маленькое счастье ребенка
привезенного с севера где он тонул в Уре-речке
где слюдяные сопки и ночь на полгода
но летом солнце никуда не садится а так же светит
где ревут самолеты и падают с небосвода
а потом у красных гробов стоят бледные дети
а у деда в саду крыжовник смородина и калина
и на яблоньке чудом -- большие привитые груши
Светка вырастет некрасивой худой и какой-то длинной
выйдет замуж и будет смотреть равнодушно
дед умрет в огороде нагнувшись над сломанной веткой
бабушка чуть попозже мучительно и в бреду
участок урежут дом продадут соседки
тоже умрут в неизвестном другом году
мальчик уедет в чужой незнакомый город
где сердце болит вечерами и невыносимо ноет душа
здесь нет огорода и сада а только морок
мутного вечера и не видно на небе ковша…