МИХАИЛ ВЕЧНЫЙ
Я не сделал даже половины
Из того, что требовалось бы:
Не взрастил ни дерева, ни сына,
Вместо дома – замок карт судьбы…
Не пленял красавиц дивным слогом,
Изумруды не сжимал в руках,
Уходя, не прятал под порогом
Мертвых истин холодящий прах.
Разбазарив скорбное наследство
Странных встреч с неведомым, я вновь
Медленно выдумываю средство
Превращенья вод в живую кровь.
И стреляя неизбежной пулей
В зеркало, где я стою один,
Молча попрошу, чтоб зачеркнули
Крест с изображением моим.
* * *
Сожми свой лед в ладонях, пригуби
Напиток горький, чистое лекарство,
Прижми картину вечера к груди,
Прими на трон державный самозванца.
Открой свой мир для деятельных струн
И белых мантр, начертанных бесстрашно
На досках памяти, когда восток уснул
И запад чем-то гибельным окрашен.
Забудь не имя – нет – свое лицо
И голоса струящиеся звуки,
И вечности святое колесо,
Недвижное, пока устали руки.
* * *
Как приду в этот мир,
Как надену в нем маски –
Две, ну три – и до дыр
Стерлась ночь. Только краски
Заставляют молчать,
Прожигают мне холст и
Приготовят печать,
Чтоб проглатывать кости.
Я рожден для огня,
Но люблю только воду.
Этот мир без меня –
Словно уксус без соды.
МУЗА
Ты прилетаешь, когда это только игра:
Длинные пальцы, цветы, аромат шоколада…
Это всего лишь минута до фразы: «Пора»…
Тонкая ветка из буйно цветущего сада.
Но, словно мир обознался однажды, и я
Быстро успел оглянуться – и вспомнил, что знаю
Эти глаза, эти слезы и то, чем земля
Раньше была – до момента приветствия с нами.
И в то мгновенье, пока на настольных часах
Стрелка секундная робко на месте стояла,
Я побывал, словно праведник, на небесах
И возвратился обратно, и знал, что немало
Скомканных месяцев брошено будет на дно
Лишь для того, чтоб дожить до исступленной ночи…
Ты на плечо мне положишь тихонько ладонь,
И я уже попросить не отважусь о прочем.
ПАМЯТНИК
Я снова платой долг перечеркнул
И вымолил у тьмы полоску света.
Я был, возможно, меньше, чем поэтом,
И спящий город голос мой вернул.
Но вновь скрипит усталое перо:
Где тот пожар, который был когда-то?
Лишь запах дыма и скупые даты
На мраморе зияют, как тавро.
Нашелся ключик, только где же дверь?
И крылья под стеклом сухи, ленивы…
В альбомы чаще клеят негативы,
А на полу линяет шкурой зверь.
Горит лишь небо. Запад плавит воск
Закрытых окон, пыльных и знакомых,
Как суета бессмертных насекомых,
Как ящерицы-скуки мягкий хвост.
Оно мое. И было век моим,
И гнало облаков покорных стаи,
Чтоб снег, упав, до вечера растаял,
А дождь распался в радугу и дым.
Я понял это в миг, когда внизу
Проплыли птицы, медленно сливаясь
В сплошной поток, и улица кривая
Махала вслед, жалея все ж слезу…