***
Колокольчики, пружинки, флюгера
И по снам знакомые карнизы.
Ритмом давней музыки пронизан
Плеск часов о неизменное Вчера
***
Повторяющихся строчек ежечасность,
С тишиной звучащих в унисон,
И улыбки непричастность,
Как часов старинных звон.
***
Машины едут, каркают вороны,
В ночи лоснится вновь кругляш луны,
И ниточкой засохших шампиньонов
Плывут невыразительные сны.
***
Колко тиканье, проросшее сквозь стены.
Странной яви вымысел пустой,
Где по жёлтым закоулкам сновидений
Бродит дума лошадью слепой.
***
Я - мешок с названьем лестным,
Неразвязанный стою
И отчаянную песню
На два голоса пою.
И один - ржавее скважин
Неприпомненных дверей,
На две петельки прилажен
Для засохших глухарей.
–А другой высоко смеет
Бьётся в круге золотом
От бумажного от змея
Оторвавшимся хвостом.
И своё "мешку - мешково"
Неуверенно кляня,
Жду, когда под тьмы покровом
Вновь поднимется возня.
***
Сонно ворочается птичье счастье,
Нежно, гортанно и полно.
Струйкой вливают цикады участье
В сумерек мягкие волны.
Утлым судёнышком к берегу жмётся
Сердце моё осторожно.
Больше оно никогда не сорвётся
В хаос и тьму бездорожья!
Этот сентябрь - покровитель бессонных
Всюду означил пределы.
Около дома в просветах оконных
За ночь листва поредела.
В то лето
Пожирали луны солнца,
Пламенели, расплавлялись,
И стекало пламя капель
Океана посреди.
Пожирала рыба мясо,
Оплывала и лоснилась,
Одурев, с крючка валилась,
Ею пахли нестерпимо
И туманы, и дожди.
Я желала зла собаке,
Что щетинилась от ласки
И любила дохлых кошек
Мне к порогу подложить.
Никого я не жевала,
Я жила грибным отваром,
Телефонными звонками,
Калорийными стихами
И мечтала долго жить.
***
У этого неба так водится:
Застывшей босой Богородице
Расслабленно под ноги броситься
И фоном покаянным стать.
Нет риска для замысла высшего,
Но складкам бессильно повисшего
Плаща у созданья поникшего
Он любит движенье придать!