Я не помню названий чудесных цветов,
Светлячками искрившихся в ласковой тьме
Между колких, туманом прикрытых кустов,
Тех, что снятся ночами безлунными мне.
Разноцветные вспышки лились трепеща
По прозрачным покровам заветной реки.
И плясали огни, чуть заметно треща.
И касалась рука обнажённой руки.
Но недолог был этот чарующий миг.
Оборвалась душа, сердце рухнуло вниз,
Лишь раздался за лесом пугающий крик
И предсмертный, доселе неведомый визг.
И огонь, этот ласковый, искренний друг,
Алым заревом вспыхнув, поднялся до звёзд,
Стал отцом бездадёжных потерь и разлук,
Превратив поселение в мёртвый погост.
И явились из мрака ночного ОНИ,
Ухмыляясь. Агонии сладость ловя.
Наполняя гниением ночи и дни,
Беспощадную тризну кроваво творя.
Лишь страницы, отцами завещанных книг,
Разлетались во тьму, как бегущие сны.
И померк добротою светящийся лик
Мира сладостных снов и беспечной весны.
......................................
Это было давно. Мы увидели снег.
Мы услышали ветра пугающий вой.
Мы ушли, хоть спасти удалось и не всех.
И теперь никогда не вернёмся домой,
Где под светом почти полудюжины лун,
От телесных избавившись нитей и пут,
Над парящей поверхностью сонных лагун
Души предков замученных скорбно плывут...