Лёд как будто кричал: Отогрей! Растопи! Прикоснись!
Он стонал и скулил под атакой голодных страстей.
Крылья стали свинцом и рванули не в небо, а вниз,
Вознося нас обоих на облако мелких частей.
На осколки зеркал, отражения солнечных брызг
Раскололи о гладь, в полировке пробив полынью.
С гулким плеском вода запахнулась, как бархат кулис,
Уверяя, что можно под ней и без крыльев тонуть.
Развивают течения змейки бесцветных волос
Обжигающий шелк обнимает бескрылую плоть.
Неподвижно парю, хоть дыханье давно прервалось,
И в ушах до сих пор тихо стонет предательский лед.