«Всякая жизнь кончается
у разбитого корыта»
Л. Петрушевская
«Рыбачка Соня как-то в мае…»
Л. Утёсов
Рыбачка Соня сделалась старухой,
промчалась жизнь на берегах Тавриды.
За выпуск в море золотой ставриды
старик-рыбак старухой был поруган.
Впал рыболов в старухину немилость.
Как раз в то время рухнул рыбный рынок,
к тому же и корыто развалилось,
в котором консервировали рыбу.
Их жизнь у моря двигалась по кругу,
морское браконьерство их кормило.
Она чинила сеть, уху варила,
была хорошей рыбаку подругой,
но и — бранилась. Впрочем, неуместно
искать в карге приметы альтруизма.
Корыто стало символом корысти,
способным провоцировать потребность.
В конце концов старик признался робко,
что он неверно с этой рыбой сделал.
Мол, как бы та ставрида ни блестела,
ей место всё равно на сковородке.
И начал сеть закидывать с утёса,
оставив бабу с треснувшим корытом.
Была б уха и жареная рыба,
а без корыта, право, обойдёмся.
В те времена взбурлило море сильно —
и возмечтал рыбак о компромиссе.
Корыто это никакой не глиссер,
а инвентарь и лишь отчасти — символ.
Грустил рыбак. Биндюжники вставали,
порывы ностальгии унимая.
Была рыбачка Соня
как-то
в мае,
и исполнимы
были
три
желанья.