Весело лаял будильник на тех, что вернулись.
Б.Поплавский.
Жидкое солнце. Мидас умывает руки.
Мастер по чучелам гарантирует сходство...
Дар доминантной овцы и болтливой щуки –
печь на метановой тяге - ползёт нах остен...
Нежные чувства отлиты в стальные формы.
Ангелы в хаки принoсят подарки к пасхе.
Каждому гекуфинну по чёрной форме
и по венецианской посмертной маске.
Сколько стихийных клонов вселенской грусти,
сколько ещё наваяешь кислотных зАмков...
Ты извини, Эвридика, но – обернусь... И
вновь завербуюсь зомби к Ясону в амок.
Я промелькну между строк в анонимном чате.
Я просочусь на экраны сквозь сетку Герц и
в верхнем квадрате неба – слепой наблюдатель –
выключив ток, перекрою подачу сердца.
Каждый бессильный стон убивает жалость.
Каждый сосуд вино обращает в воду.
Каждый рифмованный текст добавляет тяжесть.
Точно Мидас я боюсь прикоснуться к слову...
Вечер в провинции. Уши терзает трелью
половозрелых цикад и собачьим лаем...
Жидкое солнце зальёт купола Помпеи.
Я нарисую пейзаж югославским чаем.