Я на себе зациклен, на тебе завязан в узел,
я порван на кусочки своей любовью к вам,
а моя свобода верит, что всё-таки не струсит,
когда полезут черти крушить наш светлый храм.
Кто – Ты? Кто – Я? Кто, Боже, расставит всё по полкам,
докажет теоремы о смыслах бытия.
В ряду святых пророчеств ни в жизнь не видеть проку,
пока пророки дохнут на кольях и углях.
Я пробовал смеяться своим существованьем,
я пробовал не верить своею простотой,
я пробовал исправить по мере пониманья
этот мир, а оказался с разбитой головой.
Я пробовал признаться Вселенной во вселенской
любви одной на сотни квадриллионов звёзд
и в тридцать первом царстве, в заветном королевстве
я плакал честным соком есенинских берёз.
А ты опять уходишь, – всё просто и понятно,
да, всё гораздо проще, наш мир вообще так прост:
я заменяю солнце кружочком на плакате,
мне заменяет жизнь петля твоих волос.
Насечки на предплечье и белые халаты,
и чей – то голос скажет: - Ба! Какой он молодой!
А я, седою волей, двенадцатой палатой, -
за молодость свою – платил двойной ценой.
Одной, одной на свете, одной на все светила,
своей звезде счастливой я веру отдавал,
и как она водила, о, Боже, как водила,
меня по всем дорогам Страны Кривых Зеркал.
И плакал я от счастья на перекрёстках дивных,
когда в Кривозеркалье я правду узнавал:
и мир чьему-то дому, и радость света миру –
всё было, так как должно в краю кривых зеркал.
Я умер, слава Богу, - обманывать нет смысла,
теперь я вижу правду, был жив, – не видел, знал:
Кривые там дороги и выгнутые мысли,
Но правда только там - в Краю Кривых Зеркал.