Стою, смотрю. Улыбчивый такой.
И шарфик так кокетливо наброшен.
А на меня повеяло тоской
от глаз его - затравленных горошин.
Он будто бы собрался на войну
С самим собой, любимыми, друзьями...
Ах, как я понимаю Дербину
в ее вселенской всеохватной драме!
Не вынесла стрельбы из-за угла,
боев в границах собственного тыла...
А в спину ей шипят: “Не поняла!”
Все поняла! И потому убила.
Не мне судить Поэта, видит Бог!
Но если выбрал вечное сраженье
и пал в бою за сто удачных строк -
так ведь война чревата пораженьем.
Но баб в атаку все же не берут,
а Дербина ходила в штыковую.
Он, в общем, и любил ее такую
отмеренных ему 500 минут
любви сиротской - в бешенной атаке,
с ужасным перекошенным лицом.
Такой и увидал перед концом
в финальный миг своей последней драки.
И вот его закончена война.
Он молча улыбается куда-то.
И тишина вокруг. А Дербина
по-прежнему в прицеле автомата...