Заспорили Рубин и Изумруд,
Кто краше озаряет Землю?
Друг другу не желая внемлить,
Рубин воскликнул: «Что за шут
Рябит здесь зелёнью!? Ах, зелени так много!
Пусть хоть чуть-чуть вильнёт дорога,
Хотя бы в парк – и зелень там и тут –
И в хохоте листвы
над согнутым кустом,
И в медном рыке львов
над сгорбленным мостом».
«Помилуй! – молвил Изумруд, –
меня ты с ними не равняй!
В них нет совсем моих глубин!
Их цвет лишь кажется моим!»
«Ах, брось! – упорствовал Рубин, –
Скатай, к примеру, в дивный Крым:
Вон лавр, самшит, вон кипарис, –
Повсюду изумрудный цвет,
С какого боку ни всмотрись,
А драгоценности и не было, и нет!
И кто тебе о драгоценности твердит,
те лгут! –
Нет океанских здесь глубин,
Лишь мелкий, с гадкой тиной, пруд!»
«Молчи! – воскликнул Изумруд, –
Как, ты – убожества реликт,
Посмел мне учинить вердикт!?
В тебе самом, взгляни скорей,
Кровь преданных тобой друзей!»
В Рубине языки огня
Взнуздали в бешенстве коня.
Он так взревел, что лес затих,
Внимая с дрожью распре их:
-«Я праотец всех звёзд Кремля!»
-«Да за тебя и полрубля
В базарной лавке не дадут!» –
Сбил спесь с Рубина Изумруд.
И долго б спорить им в пыли,
Не поднятым никем с земли,
Покуда б старый ювелир
Ни шёл дорогой, чуть кряхтя,
Разглядывая в лупу мир.
Он оба камня подобрал,
шутя,
И сунул их в мешок,
Мурлыча про себя стишок.
Мурлыча, камни огранил,
Придал воды и душу влил.
А рядом положил алмаз,
Каратов в семьдесят (на глаз).
Он день и ночь точил, гранил,
Не зная отдыха и сна,
Ещё каменьев наносил,
Но, наконец, пришла весна,
И он их все в корону водрузил.
Все восхитились: «Красота!»
И выходцы подземных руд
Сомкнули жаркие уста,
Уняв в себе раздора зуд.
Мораль легко уразуметь:
Будь ты Рубин, иль Изумруд,
Тебе в короне не звенеть,
Тебе в короне не сиять.
Лишь мастера упорный труд
Позволит место там занять!