Театр
К холщовой сени маслом крашеного сада
Под занавес пришпилена слеза.
В самодостаточность картонного фасада
Заставят верить возведенные леса;
Суфлер зашил суровой ниткой губы,
Бесплодных реплик прекратив утечку;
Фирс умирает, и готовы древорубы
Озвучить осень, но условность даст осечку,
И сдобрив промах нафталином закулисья,
Взойдет на сцену, как на жертвенный костер,
Бросать охапками искусственные листья
В хулу рукоплесканий режиссер.
В сиянии кустарного пошива
(Карикатурны и заострены)
Воскреснет Фирс, слеза окажется фальшивой;
Нальют в буфете стопку лопнувшей струны.
* * *
Вечер в землю взор басовый вперив,
Дрожь уймет на цифре вечной восемь;
В аистиные заковываясь перья,
Я шагну в шагреневую осень.
Трубы сна чуть брезжут в рыжих кляпах,
Вóронами брови насурьмив;
Данность высшая – пройдусь на длинных лапах
По стерне, как сказочный калиф.
Дождь подкинет к вехам звезд паяцем
Караул древесного литья,
Мне забыть запрет и засмеяться
Жизнью суждено назло «нельзя».
Света с тьмой моя ничтожная молитва
Разобъет ребром ладони спор,
И, восславив тиранию ритма,
Я скажу, взлетая, - мутабор.
Свет на стене
Напрасно утро трубадурит на стене
И желтой пемзою скребет ступеням пятки,
У обывателей в глазах частица не –
Зарей резиновой в заряженой рогатке,
Не ёкнет, не надломится, не вспрянет,
Соборной плоти необъятный круп,
Насытив кнут, получит черствый пряник,
Ощиплет ангела и сварит жирный суп.
Бежать от сытой лени без оглядки
На небо к Богу, к черту в яму – всё равно!
Пока напрасное на лестничной площадке
Горит прямоугольником тавро,
То самое, каким, согласно чеку,
Что выдан был кассиром слов однажды,
Оплачена возможность дважды
Войти в одну и ту же реку,
Такое-же, как некогда, в начале,
Парного утра солнечная пенка,
Когда цвели малиновые дали,
И обитали боли и печали
В пределах ссадин на мальчишеских коленках,
И верилось, что можно вызвать дождик,
А под диваном домовой живет,
И на царапины ложился подорожник,
Ну, ничего, до свадьбы заживет;
Такое-же, из той-же тёплой были,
Обломок благости среди зыбей годов,
Но маяки в сердцах погасли и оплыли,
Кадят на пристанях огарками голов.
Я вновь сажусь за утреннее прясло,
И нить вытягиваю, словом свет пленив,
И мнится мне, что я и впрямь напрасно
Не жну как все послушно вещных нив.