Это был прекрасный воскресный день на даче. Было начало осени, солнце дарило тепло, было сухо и хорошо. Под лучами солнца природа переливалась изумрудом и золотом на синем фоне неба.
В семь утра его разбудила собака, уткнув свой мокрый холодный нос в свесившуюся с дивана руку. Ромик хотел гулять, своей мордой он пытался приподнять руку хозяина. Ромик был деликатным и терпеливым псом, каким может быть воспитанная длинношерстная такса. Значит действительно надо вставать, подумал хозяин.
Яркие краски осеннего утра ослепили. Еще холодный и сырой воздух бодрил и пробирался под тонкие летние джинсы. Прогулка заняла сорок минут. Они шли по «большому кругу», обходя дополнительно пару дачных квартальчиков. Ромик был как всегда любопытен и непослушен. Из-за заборов их иногда облаивали сторожевые собаки, а проходящая мимо с хозяином кавказская овчарка так хищно тянулась к Ромику, что он испугался.
После прогулки они обнаружили, что все домочадцы уже встали. Двухлетняя дочка уже бегала по кухне, держа в руках свою любимую игрушку. Мама готовила завтрак. И Ромик после прогулки ворвался на кухню, виляя хвостом и приветствуя всех, как после долгой разлуки.
Потом был завтрак, простой и вкусный. Завтрак был быстрым, так как ему хотелось скорее поехать в лес за грибами. Эта поездка обещала принести хозяину Ромика возможность прокатиться на велосипеде и пофотографировать природу, всем домочадцам – грибов, а Ромику много новых впечатлений от настоящего леса.
Поездка для хозяина таксы была нетрудной, если не считать растянутых мышц спины – «тяжелый» Ромик ехал в сумке, висящей у него на плече. Да, грибы были, была природа, запахи и краски осеннего леса, вместе с колючими кустами и разбитой вдрызг единственной дорогой по просеке.
После поездки за грибами они вместе с дочкой гуляли по дачным окрестностям, разглядывая никому не нужные мухоморы. Он любил дочь, ее улыбку, ее осторожные прикасания к его рукам, ее стеснительность и застенчивость. Он виделся с ней только по выходным, когда приезжал на дачу. Этого было конечно же недостаточно и он с сожалением думал, что ей скорее всего там плохо с бабушкой. Дочка росла капризная, как говорили, но это от того, что она еще не говорила и ее никто не понимал, не старался да и не был в состоянии понять в силу своей примитивности и лени. А дочка была вся в папу и ждала, когда он приедет с игрушкой или книжкой.
Пришло время укладывать дочь на «тихий час» и он засобирался в город – надо было пораньше вернуться чтобы приготовиться к рабочей неделе. Он шел к электричке в приподнятом настроении, радуясь состоявшемуся общению с дочерью и нескольким удачным фотоснимкам, в том числе и красивых мухоморов. Время было около четырех часов дня, значит он рано приедет домой и все успеет. Вот уже слева видна платформа на станции, на ней много народа, значит электрички еще не было и она скоро появится. Это тоже хорошо – думал он, перешагивая через рельсы.
Что-то отвлекло его внимание, и он повернул голову направо. По пути прямо на него несся длинный товарный состав с зеленым локомотивом. Машинист уже заметил зазевавшегося пешехода и начал сигналить. Сумасшедший рев гудка электровоза дошел до сознания, которое медленно переключалось от ощущения света, тепла и безопасности к, как казалось, к абсолютно нереальному несущемуся на него грузовому составу. Надо было что-то делать, но пешеход стоял с застывшей на лице улыбкой и смотрел на надвигающуюся опасность.
Он должен был успеть вспомнить все хорошее, что с ним произошло. Все что он успел вспомнить – был этот свиду обычный воскресный день, в котором, как оказалось, было все, что ему так не хватало и было так необходимо в этой жизни, чего он не мог так долго понять. За мгновение он вспомнил весь день – и холодный нос таксика, и преданную радость в глазах собаки в момент пробуждения хозяина, и испуг и слезы дочки, вызванные неожиданным появлением папы в кухне после утренней прогулки с собакой, и теплый вкусный завтрак, и нежность и беззащитность дочки во время дневной прогулки, и ее взгляд, когда она прощалась с папой перед сном. В этом взгляде была тоска и грусть перед долгой разлукой.
Разлука действительно могла быть долгой, но он сделал шаг вперед и вышел из заколдованного круга. Поезд пронесся за его спиной, обдав плотным потоком холодного осеннего воздуха. Он опять стоял ошарашенный новым для него чувством миновавшей опасности, а сзади гремели вагоны состава, поднимая пыль. Нет, он не испугался, может не успел, скорее не мог испугаться – он был сосредоточен на более важном для него в этот момент. Он неожиданно понял что-то такое, на что раньше закрывал глаза и старался не обращать внимание.
Стоящие лицом перед ним люди, ожидающие когда пройдет поезд, смотрели круглыми глазами на рассеянного пешехода, а он поспешил на подходящую к его платформе электричку. Только вечером, глядя в зеркало, он увидел несколько новых седых волос. Может они и были раньше, может появились сейчас. Он смотрел в зеркало и с горечью понимал, что все равно ничего исправить нельзя.
22.09.03