Эта мраморная кошка живет где-то в джунглях то ли Индонезии, то ли Малайзии. Правда, иногда она или кто-то из ее знакомых появляется и в цивилизованных местах и, поскольку закон джунглей ее больше не связывает, она там ведет себя кое-как.
1. Страх
В джунглях стелится шорох, шелест;
что это, что это, что это в тени шевелится?
Это страх, это страх, это страх в листве и в норе в постели,
это страх, это страх на мягких скользит ногах.
Я ползу, я крадусь, когти скрыты в пушистых лапах,
я люблю, я люблю, я люблю этот сладкий запах.
А что там шебуршит в камышах?
Это страх, это страх, это страх, это страх.
Чу! Вот мышь. Или что? Может быть, лягушка?
Блики света колышутся в лунных лужах.
Там змея или страх шелестит в ветвях?
Эта ночь, эта ночь, эта ночь, эта ночь! Где же страх?
2. Весенняя песня
Ветер ветви колышет, просыпается лес,
и пора мурлыкать новую песню,
ночь, к искрящейся шкуре прицепив Южный Крест,
устремляется в полет в неизвестность;
ослепительная ночь, ночь, когда заснуть невмочь,
и коты слагают кошкам сонеты,
и в сиянии небес в паре с богом пляшет бес,
и не нужно никакого рассвета.
Крокодил открывает низким ревом концерт,
и лягушки подпевают в экстазе,
и мурлычет пантера на серебряный серп,
и макаки все с ума сходят разом, –
в ослепительную ночь, ночь, в которую невмочь
даже людям усидеть в душных норах,
и сияет свод небес, и танцует с богом бес,
и заводят звезды пьяные хоры.
И волнуется запах, и под звездный загул
раскрываются цветы в тесной чаще,
и биение леса – как бормочущий гул
в забродившей переполненной чаше, –
в ослепительную ночь, ночь, когда не превозмочь
упоительно взбесившихся чудищ,
и мелькает круг небес, и балдеют бог и бес,
и дичают звери прямо как люди.
3. Любовь и пищевая цепочка
Можно есть листья, траву и фрукты,
и многие звери это едят,
а можно жуков или морепродукты –
все съедобно на чей-то взгляд.
А кошки едят других животных,
мелкие – мелких, большие – больших;
другие пасутся, кошка – охотник,
и значит, кошки – лучше других.
Из тварей множества жрут лишь люди
то, что незнамо кто разберет,
и вот поэтому людей любит
разве что очень чудной народ.
Но зла любовь, и кровь не водица,
законов всех порой любовь балдей,
и может, влюбится вдруг тигрица
в тигра, который любит людей.
Путь к сердцу тигра – через желудок;
но кто же лопает все подряд?
Кому кабанчик – любимое блюдо,
а кто-то хочет молодых девчат.
Что за любовь на пустое брюхо?
Плоть насущную даждь нам днесь!
Пусть кот-создатель преклонит ухо
выслушать нужды рычащих здесь!
Для тигра – питательная девчушка,
тигрице – самых вкусных козлят,
и пускай сливаются души
в гармонии на кошачий лад.
4. Песня госпожи кошки
Приходите, будем рады,
приходите в кошкин дом!
Приходите, суки, гады,
приходи, кому не в лом!
Как причастие, как тайну
я дарю свою любовь,
и, конечно, не случайно
с ней рифмую слово «кровь».
Будь там хоть телеведущий,
депутат или банкир –
кровью дышат ваши души,
в дырах души – как сортир.
Плеткой славно отхлестаю
и дерьмо заставлю есть,
потому что вот такая
я нужна про вашу честь.
Я играю – где мой сладкий?
Заведем игру вдвоем!
Кошки-мышки, зубки-лапки, –
приходите в кошкин дом!
5.
Приходит осень, приходит лето, –
в любое время – и поутру,
и днем, и ночью кричу про ЭТО –
меня не режут, но я ору!
И в кабинете, и в туалете,
по подворотням, и по двору,
и на помойках, и в Интернете –
меня не режут, но я ору!
Любовь подвигнет писать сонеты,
но лучше палку вставлять в дыру,
да хоть минетом во срам поэтам, –
меня не режут, но я ору!
Пора накакать в Ковчег Завета,
пора с деревьев сдирать кору, –
под кожей все вы, как ****ь, раздеты, –
меня не режут, но я ору!
А если, может, каким эстетам
концерт кошачий не по нутру –
так в лапе каждой по пять стилетов, –
сама прирежу и обосру.