Не в блеске софитов, а в золоте неба -
Разбитый просцениум тысячелетий.
Как будто незримые прочные сети,
Мне шепчут развалины: "Зрелищ и хлеба..."
Уж временем хлеб обращен в прах и камень,
И пылью осыпалась слава трагедий,
Лишь стены, живые закатною медью,
Чуть дышат - как звери, обросшие снами.
Мне чудится скрип длинных вёсел галерных,
И вин ароматы, и рынка дух спёртый,
И шум узких улиц, до блеска истёртых
Железною поступью легионеров.
Лишь ящериц шорох и шелест бурьяна
Слышны с амфитеатра, но громом оваций
Века за твоею спиною толпятся,
Покинутый город, что жил слишком рано.