(Глава из "ПОЭМЫ ОБ ОТЦЕ". Это было на Курской дуге)
Прибыл после медсанбата,
Встретил сонного комбата.
Тот, ругаясь в трубку матом,
Хриплым голосом вопил:
– Лейтенантов в ротах нету!
Снайпер - мать его разэтак! –
Третьего вчера свалил!
……………………………..
– Старшина при миномётах?
Был в разведке фронтовой?
Так. Нормально. Третья рота
Будет, Бондарь, за тобой.
“– Становись! Бойцы вскочили,
Поднимая тучу пыли,
Разобрались, стали в строй,
Вот они передо мной.
...Долго-долго эти лица
Будут мне ночами сниться,
Оплывая, удаляясь,
Словно призрак наяву.
Я пытаюсь в них всмотреться,
Холодок давлю под сердцем.
Никуда от них не деться!
Буду помнить эти лица
До тех пор, пока живу…
Взял тетрадку. Финкой острой
Карандашик заточил
И у первого по росту
– Как фамилия? – спросил.
На меня сверкнув глазами,
Будто не в своём уме,
Парень с черными усами
Бросил сумрачно: “Бельме”.
Что ж, запишем аккуратно,
Русь – великая страна,
Слыхивала, вероятно,
И такие имена.
– Как фамилия? – второму.
Тот, помедлив, цедит мне
Через горькую истому
То же самое: “Бельме”…
…Сходу не могу понять я,
Что за хмурый индивид.
Может быть, родные братья?
Жизнь по всякому чудит.
Тут боец, почти ребёнок,
Малорослый киргизёнок,
Весь в улыбке, словно май:
“Камандир, его сказала,
Что твоя не панимай!”
...Гимнастёрки, скатки, каски
В настороженной тиши...
Сам себе даю подсказку:
Думай, Бондарь! Не спеши!
Киргизёнку без острастки:
– Ты умеешь по-казахски?
– Да, умею.
– Так пиши!
Имя, отчество бойца.
Не спеша, веди работу...
...Так переписали роту
От начала до конца:
Двадцать два казаха чёрных,
Пять узбеков да киргиз,
И хохол – Евгений Бондарь.
Ну, тевтонец, берегись!”