То ли ранняя осень, то ли позднее лето,
Но вчера начал ветер по крышам скрести...
Где-то в пачке осталась одна сигарета,
И очень охота итог подвести.
Я не знаю, кто сделал ярко-красной рябину,
Я не знаю, кто выпил небесную синь,
Но заметно убавилось ультрамарина,
Да местами по листьям - разноцветный бензин.
Кто-то в белом сидит на галерке театра,
И в ближайшую урну готовит плевок.
Ну а бог - просто-напросто - голос за кадром,
И архангелу весело слушать его.
Ведь бывают же двери-на-засовы-закрыты,
Только кто-то проходит сквозь них не стуча,
И к утру засыпает, совершенно разбитый,
И, облизываясь, догорает свеча.
А назавтра был день, строго вчерченный в рамки,
Может быть понедельник, а может среда.
Опуститься поближе хотел было ангел,
Но не смог, потому что застрял в проводах.
Он настроил их тут же на терцию-кварту,
И нехитрую песню на ходу сочинил.
Заглянуть попытался в окошко мансарды,
Но, там кто-то другой молча в печку курил.
Кто-то скажет, что к этому можно привыкнуть,
Ну а кто-то заплачет ни с того ни с сего,
Потому что на улице - слякоть и крики,
У окошек подвала стоит божество.
Было утро из грязного, желтого света,
И с сюжетом совсем не вязался итог.
Где-то в пачке осталась одна сигарета,
И неумно смеялся пристыженный бог...
1988