Зашел я однажды снова на главную. Почитал. Подумал. Написал.
Вот, типа:
Предполагается, что цель обзора – выделить наиболее интересные произведения сайта или рассказать о разных интересных авторах.
Вкусы в поэзии у всех разные, поэтому я решил не разбирать достоинства попавших в обзоры авторов и их стихов. Мое внимание как филолога привлекли тексты самих обозревателей. То есть это будет краткий анализ того, как написаны обзоры.
В сентябре были обзоры трех типов:
1. Обзор разных стихов разных авторов, выбранных по определенному принципу или подчеркнуто случайно («10 текстолюдей» буквоеда). Принципом отбора могли стать: дата публикации (обзор Дани Шевской), жанровая принадлежность (обзоры Олега Лицкевича и Виктории Скриган), исчезновение с сайта (обзор Евгения Никитина).
2. Обзор стихотворений одного поэта, призванный доказать его ценность и даже гениальность (обзоры Сергея Чернова и Илоны Якимовой).
3. Эссе на определенную тему (здесь, прежде всего, изящная компиляция Натальи Воронцовой-Юрьевой «Гефсиманский сад. Татьяна Литвинова» и размышление о критике Елены Зейферт).
Прослеживается наводящая на определенные мысли закономерность: за редчайшим исключением, хуже всего написаны обзоры 2 и 3 типов.
Но разбирать обзоры я буду в том порядке, в котором они отражаются на экранах мониторов: начиная с последних публикаций. В итоге характерные недостатки и редкие достоинства выделятся сами.
В чем заключается основной недостаток практически всех обзоров? Любовь к «вумным словам» и навороченным синтаксическим конструкциям создает иллюзию «умного» текста, но так как авторы в большинстве своем дилетанты, результат иногда оказывается плачевным. Дилетантизм – не порок, когда он не стремится казаться чем-то большим. Иначе – неизбежен комический эффект. Жаль, что интеллектуальный уровень сайта в целом настолько низок, что не так много читателей это понимает, но посторонние люди, зашедшие на главную страницу и прочитавшие пару обзоров, начинают презирать всю сетевую литературу.
Уровень владения авторами обзоров литературоведческой терминологией также ужасает. Я понимаю, не всех этому учили, но, в конце концов, не употребляйте вы, дорогие обозреватели, «вумных словей», если не до конца уверены в их значениях!
1. Начнем с конца. В первом же предложении «Повести о настоящем Авторе: Упавшая с Луны» Сергея Чернова читаем: «Для начала небольшое лирическое отступление». Никого не смущает нелогичность отступления от того, что еще даже не началось? А что такое лирическое отступление, господа? Напоминаю: это «…слово автора-повествователя, отвлекающее от сюжетного описания событий для их комментирования и оценки или по иным поводам, прямо не связанным с действием произведения.... Л.О. непосредственно вводят в мир авторского идеала и помогают строить образ автора как живого собеседника читателя» (ЛЭС). А теперь перечитайте полемический пассаж об авторах сетевых и не-сетевых и найдите 10 отличий. То, что имел ввиду Сергей Чернов, называется вступлением, преамбулой, введением, предисловием…
Текст обзора в силу подчеркнутой необъективности и непрофессионализма вызывает сочувственную улыбку:
«Так уж получилось, что она была первым человеком, который помог мне освоиться на этом сайте. Именно от неё я получил свою первую рецензию, первую порцию критики, первое «Неплохое стихотворение, понравилось…». Этот обзор – материализация благодарности»;
«Я очень люблю её стихи. Их много».
«За исключением одного-двух, отбирались они (стихотворения – Ф.) случайным образом с её авторской странички».
Основным аргументом Чернова является «Мне очень нравится это стихотворение». Конечно, именно это утверждение – основа любой оценки, но в обзоре хотелось бы видеть более подробные и хотя бы стремящиеся к объективности комментарии. Но автору обзора не хватает знаний и умения обосновать свою точку зрения.
«Хочу обратить внимание на весьма оригинальные и интересные рифмы, например: «осень – осы», «поцелуй – июль»…»
Ни «оригинальная», ни «интересная» рифма не является терминами. В первом случае рифма усеченная, во втором – замещенная. Оба явления достаточно распространены в серьезной поэзии.
Впрочем, обзор дотягивает до «хорошистского» сочинения 9 класса средней школы, довольно мил и, несомненно, должен был понравиться хорошей подруге Сергея Чернова.
2. Следующий обзор (скандально известный посетителям Общих вопросов) «Творчество авторов, покинувших сайт, в проекте "Библиотека"» Евгения Никитина – написан хорошим русским языком.
Из непростительных минусов могу отметить некую вольность в расстановке знаков препинания, а также стремление сочетать несочетающиеся стили (научный, высокий патетический, компьютерный сленг):
«…часто речь идет о так называемых "клонах", убиенных авторами-оригиналами ни за что ни про что».
Такое ерничанье мало оправдано и часто отдает «выпендрежем».
Большое достоинство обзора – иногда автор пытается подробно проанализировать текст, чтобы объяснить, какие именно достоинства стихотворения привели к его попаданию в обзор (о лирике Маргариты Светловой, например). Иногда кратко выделяет основные особенности стиля того или иного автора. Но все равно хотелось бы, чтобы аргументация появлялась чаще и была подробней: большинство стихотворений цитируется вообще без комментариев или с ремарками, подобными черновским:
«lila тоже окончательно переселилась на сайт Пиитера. А, тем временем, ее хочется перечитывать снова и снова здесь, не отходя от кассы, так сказать. Может, вернетесь?»
3. В обоих обзорах Виктории Скриган - «Без ложной скромности – я дама хоть куда!..» (обзор пародий за август)» и «Виктория Скриган: Капкан на автора... (обзор пародий за июль)» - доминирует синий шрифт ссылок. Авторские замечания сводятся к глаголам-связкам между именем автора и названием стихотворения и вводным словам. У Виктории любви к вумным словам не наблюдается, но желание «как-бы-это-покрасивше-сказать» проявляется даже в том минимуме авторского текста, который есть:
«А вот пародий на девичьи стихи великое множество, да и на самих представительниц прекрасного пола тоже».
Долго пытался представить пародию на представительницу прекрасного пола.
Второй обзор характеризуется теми же особенностями: лаконичностью авторских ремарок и обилием текстов.
Возможно, такой стиль обзора является оптимальным для жанра пародий. Критерий отбора тут один – смешно или не смешно. Зачем еще что-то писать? Поэтому далее к текстам Виктории Скриган обращаться не буду: за неимением предмета анализа.
4. Обзор Олега Лицкевича «Грозди спелой рябины» доставил мне огромное удовольствие. Стихире в кои-то веки повезло – на фронте гражданской лирики появился отличный «обозреватель», который даже этот «жанр» смог представить интересно, и, главное, полно: представлены стихи разного качества (от пафосных стенгазетных стишков до действительно хорошей лирики), к каждому даны пусть краткие и часто эмоциональные, но емкие комментарии:
«Лирика довольна лобовая, в смысле без обертонов и подтекстов. Хлеб-соль ешь, а правду-матку режь».
«И тема хорошая, и исполнение вроде не хромает. А читается как серятина, извините».
При этом обзор легко и интересно читать. Автор демонстрирует грамотное владение терминологией и знакомство с классической литературой.
Короче, аплодирую и откладываю в сторонку, в свой золотой фонд.
5. После Лицкевича текст Елены Зейферт «КРИТИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД НА КРИТИКУ» читается с трудом. Автор демонстрирует могучий интеллект и дает практические советы всем желающим победить в соответствующем конкурсе. На этом тексте хочу остановиться подробней: любопытно изучить, что же думает и как пишет «главный» по критике человек.
«Конкурс родился благодаря помощи разных людей – финансовой (идейный вдохновитель и спонсор конкурса – Миша Цук), технической (Дмитрий Кравчук) и интеллектуальной (см. состав жюри, где такие сильные авторы, как Михаил Гофайзен, Андрей Арбатский, barry vershov, Евгения Райзер (Диневич), Крашенинников Евгений и др.)»
Заметим здесь, что сильный автор – не всегда сильный критик и наоборот. Хрестоматийный пример: Белинский не стал бы на сайте «сильным автором», потому что не писал ни стихов, ни художественной прозы. Было бы логичней дополнить состав жюри такими сильными критиками как Анастасия Доронина, Ольга Чернорицкая, Олег Лицкевич, Вадим Кейлин, роза ветров, Лилли Пут и др.
Язык обзора: заметна все та же страсть к «навороченным» синтаксическим конструкциям, надуманной игре с языком, которая приводит к явным ляпам:
«Конкурс пережил бурное начало, резкий рост вверх … и теперь … ожил, окреп и всем того же желает!»
Можно ли расти вниз? Конкурс желает всем ожить и окрепнуть? Читаю дальше.
«Отрадно ваше желание, дорогие читатели, быть критиками – приходит множество писем с просьбой о номинации…, - на этом месте мне стало дурно, но спасибо Елене, пояснившей мысль: …среди работ есть и жемчужины».
Кроме массы логических нестыковок, масса простейших стилистических ошибок. Советы претендентам на номинацию открываются потрясающей фразой:
«В первую очередь, претендентам на номинацию нужно точно знать существо критики».
Сущность, вы хотели сказать?
«Перечисленных признаков достаточно, чтобы уточнить главную суть критики».
Попытка уточнить эту «главную суть» (а бывает не главная суть?!) убедила меня, что дела у нашей критики плохи.
Первые два положения Елены Зейферт сводятся к тому, что критика должна быть написана доступным языком, «не изобиловать терминологией». Именно поэтому, возможно, в текстах рецензий появляются такие шедевры критической мысли как «сильная рифма», «приятная интонация» (как критерий оценки стихотворения), «искренняя рифмовка» и т.д.
Второе, критик «…должен произвести некий переворот в сознании читателя, дать современный взгляд на старые вещи. Критика призвана открывать новое».
Однако сущность критики куда более сложна и важна, чем это кажется Елене Зейферт. В науке цель и задачи критики определяются следующим образом. Во-первых, выделяют два вида критики:
«Критика, обращенная преимущественно к писателю…, обычно ставит перед собой узко профессиональные цели и имеет сравнительно небольшой диапазон общественного влияния» (ЛЭС). В интернете это рецензии, разбирающие достоинства и недостатки конкретного стихотворения.
«Критика, адресующаяся к читателю, не теряя своих профессиональных качеств, становится в то же время как бы мерой общественного признания произведения…» (ЛЭС). Это – обзоры, статьи, эссе, посвященные творчеству определенного автора.
«Обращаясь к читателю, критик не только истолковывает ему произведение, но и вовлекает в живой процесс совместного осмысления прочитанного, дает возможность заново пережить худож. впечатления – на новом уровне понимания… Это исключает субъективное своеволие критика по отношению к образному миру, созданному художником (sic!). Обязанности критика перед автором заключаются в том, чтобы учитывать особенности образного мышления именно этого художника, законы, им самим над собой признанные… Всякого рода натяжки, передержки, необоснованные сближения, произвольное цитирование, тенденциозные придирки, голословные выводы несовместимы с самой сутью этой профессии» (ЛЭС).
Существует также критика-эссеистика, являющая собой «опыты субъективного, по преимущесту эмоционального освоения произведений» (В.Е.Хализев), однако она не должна претендовать на аналитичность и доказательность, как это часто происходит в «сайтовской» критике. Такой критик может даже не быть литературоведом, может не знать терминов и не анализировать произведение, по мотивам которого пишется эссе; но он не должен в таком случае претендовать на объективность своих обзоров и рецензий.
Однако аналитическая критика все-таки обладает гораздо большим влиянием на развитие литературного процесса в целом и на творчество отдельного автора в частности.
Если действительно стремиться к развитию критики на сайте (а без этого невозможно поднять уровень публикуемых поэтических произведений), планку для критических работ надо постоянно повышать, а не почивать на «соломке, мирте и лавре», успокаивая себя количеством поступающих заявок.
Мои подозрения в некотором любительстве жюри подтвердил дальнейший текст Елены Зейферт.
«Могу доказать литературоведческим языком их (пародий) критическую природу», - говорит она. «Ну!..» - думаю я. Наконец-то увижу образец критики самого координатора конкурса критики! И вижу цитаты из Тынянова, Гроссмана, Виноградова, Морозова, Новикова… которые на протяжении нескольких абзацев доказывают элементарный факт, известный всем образованным читателям: что пародия – это тоже критика...
Но после прочтения этого обзора мне стало ясно, почему, за редким исключением, все мое филологическое нутро протестует против чтения колонки номинированной критики…
Возвращаюсь к обзорам.
6. Обзор Илоны Якимовой – самый яркий пример псевдофилологических словомудрствований – «критики-эссеистики», преподносимой как нечто объективное и научное.
Об обзоре стихов Ербола Жумагулова прекрасно написала Лилли Пут (Поджог №2: Илона Якимова – «Смуглый мастер подобий: текстосновидения Ербола Жумагулова»; где были номинаторы, надо спросить у координатора… ладно, молчу). У меня не хватит терпения повторить подвиг Лилли Пут и разобрать огромнейший текст, указав очередные логические промахи и притянутые за уши аргументы. Рекомендую ознакомиться с Поджогом № 2 самостоятельно, здесь приведу лишь самую яркую цитату – о «гиперанализе»:
«И тут проявляется очень интересное свойство аргументации автора: она замкнута сама на себя. Поясню. Оправданность метода объясняется в данном случае тем, что наличие поэтического дара – несомненно. Однако, откуда взялась эта уверенность? Ну как же – автор проанализировал подробно стихотворение, и нашел в нем кучу неоспоримых достоинств. А каким методом автор анализировал текст? Тем, который оправдан только в случае наличия поэтического дара. Вот и получается, что если мы примем наличие этого дара на веру, то все замечательно. А если нет?»
После Лилли Пут даже как-то и добавить нечего. Только то, что метода такого - «гиперанализ» - в литературоведенье не существует, и никогда не существовало.
И предостеречь читателей от излишнего доверия «красивым» словам.
Дальше мы о них, о красивых словах, и поговорим. Цитирую только самые яркие примеры тавтологии и откровенные ляпы, вызванные нетвердым знанием «красивых и вумных словей».
«moishe, при всей своей безразличной отстраненности от человекообразного собеседника, порой бывает удивительно, варварски откровенен и прост».
Назвать читателя человекообразным собеседником – это сильно. Я долго извращался, представляя нечеловекообразных собеседников. И чем человекообразный собеседник отличается от человека. Читатели далее называются еще «антропоидами»:
«Речь в данном случае - не способ контакта с антропоидами, не сигнальная система, а некая форма бытия».
Заглянем в словарь? Антропоид - человекообразная обезьяна.
«прямая соль его фигуры» - ноу комментс…
«Когда с человеком случается такой вот скромный инстинкт...»
Со мной действительно на этом месте случился скромный инстинкт…
«moishe в самом неприкрытом смысле - Божий человек в поэзии, снабженный таким высоким косноязычьем, до которого иной филологии - что до небес, расти, плевать, недоплюнуть».
Илона оправдывает свою безграмотность косноязычием moishe. Но здесь все-таки не стихи, а что-то вроде критики. За что ж так с русским-то языком… и с читателем заодно…
«…Чувствовать себя по отношению к поэзии заемным»
«вид орудия, средства, приспособления для воспроизведения стихов»
«проклевывается и объясняется в пронзительную, мистическую религиозность» (объясняется в религиозность?)
«считать эту горстку за весь творческий багаж автора» (считать что чем)
«язычество уступает христианству, причем последнее с облегчением утрачивает свои первобытные корни» - бесподобные формулировки бесподобных мыслей...
Так поиметь русский язык, как его имеет Илона, надо еще суметь…
«А вина старится и вызревает, подобно вину. Вина инвариантна».
Инвариант – в лингвистическом значении – структурная единица языка, заключающая в себе все основные признаки своих реализаций. Инвариантный – неизменный, не меняющийся (официальное значение этого прилагательного, данное в «Словаре иноязычных слов»). «Старится и вызревает» - неизменная, не меняющаяся…
Илона, при следующей встрече я подарю Вам этот словарь! Хотя начать следует, наверное, все-таки со «Стилистики современного русского языка» Розенталя.
Мне непременно намекнут, что обзор стихов moishe явно написан филологом, а не дилетантом, о чем свидетельствуют походя упомянутые Гумилев, Мандельштам, Адамович, намеки на знакомство с другими трудами великих ученых (но хотелось бы получить точные ссылки… так уж, для истории…) «Запанибрата» упомянутые имена все-таки не доказывают, что автор текста – профессионал: «Ну как, брат Пушкин? – Да так как-то все…». Все-таки слишком много логических неувязок, натяжек, попыток скрыть бессмысленность умными словами (обо всем этом уже писала Лилли Пут, так что не буду повторять ее тезисы).
Сравните текст Якимовой с текстом Лицкевича и подумайте, кто из них более филолог и более критик. Сравните текст Якимовой с текстом Чернова, и подумайте, кто из них более дилетант… Прочтите, если сможете, текст Якимовой и подумайте, как легко казаться профессионалом на этом сайте.
7. После Илоны Якимовой читать текст Натальи Воронцовой-Юрьевой «Гефсиманский сад. Татьяна Литвинова» – сплошное удовольствие. Не хочется даже трогать его своими грязными лапами. Подышали свежим воздухом – пойдем дальше. Не важно на самом деле, сколько процентов текста обзора принадлежит самой НВЮ, сколько – Александру Меню, и сколько – Татьяне Литвиновой. И как бы отрицательно я ни относился ко всему, что сопутствовало номинации Литвиновой, вынужден признать, что обзор в виде компиляции получился очень даже любопытным. А главное – он хорошо написан.
8. И вновь – буквоед, он же Олег Лицкевич: «Стихи и реальность: десять текстолюдей».
Не буду повторяться. Больше всего мне нравится то, что Лицкевич не стремится выводить в обзорах одних «сильных» авторов. Прочтешь и поймешь – ну да, так оно на сайте и есть: это не акцентирование «вершин» (кто бы как бы их ни понимал), а полный пейзаж, на фоне которого и вершины, и долины (и даже низины)) обретают свое природное место, так что в итоге выстраивается полная система координат.
Ладно, идем дальше. Завершает обзор обзоров Дани Шевская.
9. Как ни странно, ее обзор «Дани Шевская: обзор стихов за 15 августа» тоже не вызвал большого числа нареканий. То ли я подобрел после НВЮ и Лицкевича, то ли после Илоны и Елены мне никто не страшен… Мелкие ляпы в языке, конечно, есть, как и предложения длиной в абзац… Особенно во вступлении, например:
«…этот случайный обзор, минуя компьютерный стол глубокоуважаемого главреда, попадет на ваши экраны…» (то есть главному редактору вы его не покажете?)
«застревающая на каждом повороте змеюка, наконец-то скрылась из глаз» (долго и с удовольствием представлял эту змею)
«прикрытие некоторой растерянности под сумбурностью» (прикрыть что чем)
«напомнило Бориса Гребенщикова упоминанием» (стиль – это сложная штука)…
Но в целом это мелочи, простительные юному автору, который где-то к середине перестает «выпендриваться» и начинает писать более-менее по-русски. И даже верно употребляет сложный и довольно редкий термин «пеонический размер» ))), предварительно признавшись в своей филологической неподготовленности.
10. Ну вот, собственно и все.
Какие можно сделать выводы из всего вышесказанного?
Практика написания обзоров на сайтах со свободной публикацией на деле превращается в простое цитирование стихотворений, понравившихся тому или иному редактору. Текст редактора, задуманный, очевидно, как критический жанр, в силу дилетантства и даже небрежности авторов, редуцируется до нескольких вводных фраз и комментариев вроде «Мне понравилось». Второй вариант развития – «псевдофилологические словоблудия», призванные доказать литературную ценность избранных авторов размышлениями «на тему» и «по поводу». Впрочем, даже не доказать, а утопить в красивых и умных словах.
Читатель! То, что написано непонятными словами с огромным количеством ссылок на Имена, не всегда написано действительно умно и грамотно. Непонятное – еще не значит гениальное; возможно (и чаще всего!), это просто бред.
Тем не менее, обзор хорошего уровня может быть написан и старательным, внимательным и грамотным любителем. Обязательное условие такого текста - терминологическая и обычная грамотность.
И последнее: стоит ввести практику обсуждения обзоров, чтобы повысить самоконтроль со стороны обозревателей.
С искренней филологической любовью ко всем обозревателям,
Филолог.