Тебе, умеющему летать
-- 1 --
В тот год, когда ей стукнуло шестнадцать,
Она слегла от вируса ветрянки.
Три дня в бреду твердила: "Не подняться",
Но обошлось – к весне остались ямки
На коже лба и худеньких предплечий,
Да синева под ясными глазами
От частых слез... Родителям переча,
Уехала в деревню под Казанью
И там лечилась травами и медом
На пасеке у маминого деда.
По вечерам следила за полетом
Ушастых сов. Разорванные кеды
Оставив дома, пятками сбивала
Алмазы с лопушиного подола,
И пряталась в объятьях сеновала
От гнева молний – открывая полог
Вдыхала дождь. И полюбила ветер.
.... Случилось все, как водится, нежданно:
Она читала сагу о корвете
И чуточку влюбилась в капитана.
Уже смеркалось. Закрывая книгу,
Вдруг испугалась головокруженья –
Казалось, стены кто-то плавно двигал.
Чердачное окно пришло в движенье
И закачалось прямо перед носом...
Она пришла в себя под самой крышей,
Ничком на балке, где гнездились осы,
И закричала... Дед пока услышал,
Пока к соседу бегал за подмогой –
Лишь через час, под ватным одеялом,
Напившись чаю, стала понемногу
Оттаивать, но говорила вяло...
На третий день за ней приехал папа...
В вагоне, чуть раздвинув занавески,
Увидела, как уходил по трапу
Её герой. И всхлипнула по-детски.
-- 2 --
В Москве было пыльно и жарко, но там были связи.
Они неизменно стучали её по коленям,
Велели зажмуриться, что-то шептали о сглазе,
Лечили массажем, отваром китайских кореньев,
Но вечером, лежа в постели, она ощущала,
Что тело становится легким и бьется, как птица,
В силках прикрепленных к матрасу углов одеяла.
Вздыхала о совах и, что не успела спуститься.
Когда было ветрено, чувствуя слабость в коленях,
Взлетала и днем, к удивленью случайных прохожих...
Диагноз поставил профессор… Его объясненье
Сводилось к тому, что болезнь, повредившая кожу,
Задела и мозг - появилась способность к гипнозу.
Назначил элениум, сон и побольше лимонов.
Прощаясь, шутливо вручил ей бордовую розу
И что-то негромко добавил отцу про гормоны.
Родители стали спокойней - лечили, конечно.
Не падали в обморок, если она вылетала
Из маленькой комнаты, словно скворец из скворечни,
Сказав, что пройдется по темным дорожкам квартала.
На улице, если не людно, взлетала неслышно,
Здоровалась с кленами, трогая кончики веток,
Смотрелась стеснительно в лунное зеркало крыши
И в желоб бросала недельную дозу таблеток.
Взрослея, она научилась летать по желанью,
Скрываясь от взглядов из окон соседнего блока.
Купалась в закатах. Жалела, что Бог к рисованью
Таланта не дал. И была, как всегда, одинока.
-- 3 --
Нашлись они в студенческой столовой -
Она стояла в очереди в кассу,
Уткнувшись в книгу Ильфа и Петрова.
А он, её не видевший ни разу,
Вдруг попросил купить ему полоску.
Полосок не было, купила черствый коржик
И пошутила - ей казалось - плоско.
Он, улыбнувшись, стал совсем похожим
На капитана из забытой книги.
Её сапожки поднялись над полом...
Но он уже болтал о высшей лиге
С профессором - любителем футбола.
...Встречались часто - говорили мало.
В каникулы повез её на дачу.
И там, дрожа под влажным одеялом,
Она сказала... Странно озадачен,
Спросил: "Ты шутишь?" - И она взлетела.
Не испугался, только свистнул: " Да уж..."
Она спустилась и прижалась телом.
Ей нестерпимо захотелось замуж.
Родители узнали без восторга,
Но спорить не решились. Был заказан
Обильный стол в банкетном зале торга...
Шлейф свадебного платья белым газом
Слегка парил... Опаздывал свидетель...
И в вестибюле ЗАГСа, у ступеней,
Жених шутил: "Слетаешь на рассвете
К метро за пивом? Я пока успею
Сходить к соседке, взять соленой рыбки..."
И продолжал: "Ты можешь и бесплатно..."
Она, скривив подобие улыбки,
Шепнула: "Не хочу. Хочу обратно."
... Спустя три года вышла за доцента...
Он стал отцом её смышленой дочки,
Раз в день привычно делал комплименты...
Она на завтрак жарила биточки,
Варила кофе. Но летать не смела -
Лишь отрывались ноги от паркета -
Он становился, как бумага, белый,
И исчезал в утробе кабинета.
Ребенок перенес ветрянку рано
И без последствий...Вслушиваясь ночью
В капель извечно сорванного крана,
Считала годы... Жизнь держалась прочно...
-- 4 --
Летнее утро спросонок чуть влажной рукою
Тщетно пыталось закрыть воробьиный будильник.
Голосом сытого тигра урчал холодильник -
Вялый букетик ромашек и бледных левкоев
Мелко дрожал из сочувствия к хрипам мотора.
Шлепнула голые ноги на теплые доски,
Кинув на плечи затертый от длительной носки
Легкий халатик, решительно дернула шторы -
В комнату тут же ворвался, ласкаясь и нежа,
Ветер, напоенный липой, росой и кипреем...
Съела вчерашнюю гречку без масла, не грея...
Ей становилось все лучше - все реже и реже
Снилась под утро последняя сцена скандала.
Дочка писала, что в Лондоне сыро, но славно.
В отпуск пустили надолго – смеющийся Главный
Так и сказал: "Возвратишься – чтоб птичкой летала..."
Птичкой... Она пополнела... Устав от диеты,
Утром себя заставляла бежать до обрыва,
Чтобы оттуда планировать к зреющим сливам,
Прямо на холку послушному летнему ветру.
...Он приезжал по субботам - в сидячем вагоне
Было быстрее, чем в давке трястись в электричке,
Хоть и дороже. Спешил он, скорей, по привычке -
Ревность супруги и жадные лапы бегоний
Стали вчерашним "кошмаром на улице вязов".
Сентиментально погладив крыло дельтаплана,
Он собирался спланировать... что-то неладно
Вдруг показалось... И с криком: "Куда ж ты, зараза!"
Прыгнул вдогонку за женщиной в майке и шортах.
Что он надеялся сделать – известно лишь Богу...
Только когда ухватил загорелую ногу,
Вдруг испугался, припомнив и маму, и черта.
... Ей оставалось твердить, что упала случайно,
Он не поверил – дотошно рисуя детали...
Вдруг замолчал и спросил напрямик: "Вы... летали?"
Вместо ответа на плитку поставила чайник,
Пробормотав: "Извините", взлетела... и села.
И, прочитав восхищенье в глазах – растерялась...
После – возможно, сказалась былая усталость
Или живое тепло - но продолжить беседу
Им не случилось за чаем с клубничным вареньем...
... Ночью, когда выходили дышать на крылечко,
Крепко прижавшись, спросила : "Слетаем на речку?"
Он отказался, прикрывшись расслабленной ленью...
Утром летали с обрыва и лезли обратно -
Он наотрез отказался лететь пассажиром.
Чтоб не устать, она медленно, плавно кружила
Прямо над ним. И ему становилось прохладно...
Утром во вторник он вдруг, попрощавшись, – уехал.
Спрашивать - ей показалось не слишком тактичным...
Ветер поник, словно пойманный мамой с поличным
Мальчик, таскавший из сада чужие орехи.
...Небо сгущалось и лопнуло только в субботу
Ливнем с грозою. Взлетев по велению шквала,
Низко парила – намокшая шаль задевала
Кроны деревьев... Не снятые вовремя боты
Страшно мешали. В зигзагом разорванной туче
Видела струи, как лезвия тонких кинжалов.
Стало недобро... ладонями голову сжала,
И закричала. И тут появился попутчик.
Он показался ей странной ушастой совою –
Слишком большой и летящей немного рывками.
Жахнуло с треском, и тело её, словно камень,
Ринулось книзу, как падают вниз головою.
...Скользкая ветка была ненадежной опорой –
Сжатые пальцы немели, а тело моталось...
Чтобы упасть, оставалась какая-то малость...
... Он выжимал все, что мог, из себя и мотора –
Ветер и ветви деревьев мешали спуститься.
Он уже видел её безнадежную позу.
Нет. Не успеть. Оставался единственный козырь...
Вытащил руки из лямок, и белая птица
Дернулась к небу, а он кувырнулся два раза,
Руки раскинул... и принял движенье потока.
Он полетел, поначалу неловко и боком,
Все повторяя сквозь зубы: "Куда ж ты, зараза!"
...Ноша была не тяжелой...Уткнувшись в колечки
Мокрой макушки, тихонько парил над дорогой.
Зашевелилась... И губы губами потрогав,
Он засмеялся: "Ну, вот и слетали на речку..."
-- 5 --
Пальцем погладила теплый затылочек сына
И попросила: "Достань мне другую рубашку..."
Ласково глядя, коснулся ключицы: "Бедняжка..."
Грязное бросил в разбухшую за ночь корзину,
И, потянувшись к аптечке за чистою ваткой,
Вдруг, обомлев, опрокинул бутылку зеленки:
Мальчик, зажав в кулаке уголочек пеленки,
Сладко посапывал в метре над жесткой кроваткой.