Замызганный пёс карабкался из болота
на чистый, песчаный ланшафт.
Бедняге жить здесь было охота,
он не думал, что вдруг его из-за чего-то
этой чести лишат.
Собратьями встречен он был своими
у первого же родника,
где морду и лапы хотел он вымыть:
не признали те его собачье имя,
отогнав чужака.
- Ты весь в грязи и в болотном смраде,
уходи сейчас же от нас.
- Оставьте меня, Бога ради,
никто из вас не оступался разве
хоть один лишь раз?
А я увязал в болоте раз двадцать:
то чуть, то до головы,
вы б разрешили мне искупаться,
увидите вы: хороший я, братцы, -
такой же, как вы.
- Но мы все делом заняты важным,
и сами всегда чисты.
Может, честны не во всём и не каждый,
но, если в грязь ты попал однажды,
умей ее вовремя смыть.
А ты явился, как пень, открытый,
пусть красивый и пес с умом,
но в том как раз собака зарыта,
что твоё навсегда в болоте корыто:
тебя увидели в нем.
- Не надо делать меня мишенью
нападок жестоких, злых.
Сжальтесь, устал я терпеть лишенья,
я жил бы там, но я верю в свершенье
надежды, чем жил.
Я помочь могу в вашем важном деле,
я об этом давно мечтал.
Не смотрите, что грязь у меня на теле,
вы могли б простить, когда б захотели:
ведь я добр и мал.
Я тоже хочу быть лучше и чище,
ведь я же пёс, а не злой волчище,
и я так страдал.
Мне жаль его, я б простила лично.
Но из них никто не прощал.
1975?