Есть грустная царственность жеста в порывах осеннего ветра.
Над храмом березовой рощи листвы затухающий звон.
Равнинное долгое эхо последнего звука привета…
Озера, холмы и овраги – свидетели горьких времен.
Здесь раньше лелеяли люди свои сиротливые души,
Искали забвенья поэты, монахи молились богам.
И дикие лошади мчались, прижав шелковистые уши,
Судьбу доверяя природе и жизнь доверяя ногам.
Здесь нет ни креста, ни могилы: никто не заметил потери.
Лишь ветер и долгое эхо шумят голосами эпох.
И в храме березовой рощи ни крыши, ни окон, ни двери.
Природа сама в нем и житель, и странник, и грешник, и Бог.