Всякий раз, как мне кажется, что теперь свободен
От неизбежности мыслить о тебе без просвета,
Без перерыва,
включая смыканье глаз,
В природе
Вдруг начинается перерожденье лета
На такую промозглость, и сырость, даже
Если это случается в преддекабрьский ужин,
Что становится в сердце гораздо гаже,
Чем в любое предшествующее,
Хуже,
Чем от просто фатальной разъединенности
Наших тел по пространству,
И я, как проклятый,
Твоей анатомии все подробности
Вспоминаю, словно гляжу в бинокль. –
Ты
предстаешь многоОбразная, безликая
(потому что на ощупь честней познание,
Если дело во тьме) –
Ты исходишь криками –
Ты струишься в пальцах,
Белеют знаменем -
Безрассудства именем
Нарекаемы -
Твои горы, впадины, увлажненности,
Что меня преследуют и терзают, но
Есть спасение малое в отдаленности
Наших тел по пространству,
И я, как проклятый,
Безотвязно бреду по твоим отметинам,
И в бессвязном бреду,
Безнадежно чокнутый –
Я молю у неба: на этом свете нам
Чтоб вовек не встретиться…
Быть не связанным
Неизбежностью мыслить о тебе отчаянно.
Только мы однажды сложились паззлами,
И концами намертво были спаяны,
Сургучом закапаны, проштампованы,
И притёрты: как к горлышку – пробка винная…
Всякий раз, как мне кажется, что свободны мы
Друг от друга –
Ты снова звонишь,
Любимая…