Написали про меня в вологодской прессе:
дескать, все мои стихи - в поле лебеда,
дескать, при таком большом личном интересе
я б могла и о других прочих иногда...
Дескать, горе - не беда, ежели с друзьями,
ну, а если без друзей - некого винить...
Дескать, мне никак нельзя говорить стихами
(будто можно о себе прозой говорить...).
Заклеймили "городской", "не совсем лиричной",
"злой" назвали, подвели подо мной черту:
дескать, если быть всегда такой несимпатичной,
то недолго променять Эту жизнь на Ту...
Триста строк галиматьи, 22 цитаты,
заголовок, эпилог, подпись - "Бураков".
Не печалуйтесь, стихи, вы не виноваты,
что на белом свете так много дураков!
Я носила вас, как мать, на руках качала,
я кормила вас собой, не щадя души.
Это ж надо написать - "все начать сначала",
"если можешь не писать, значит, - не пиши"...
Ради красного словца раскатать по бревнам -
это все мы мастера. Хлебом не корми...
Ну и пусть не в лад, не в такт, пусть не очень ровно,
но ведь - людям, для людей, вместе же с людьми!
Ой ты критик-критикан, вологодский нытик,
все-то у тебя легко, просто и светло,
будто можно жизнь прожить, вологодский критик,
так, чтобы она брала вечно под крыло.
Будто вся моя земля - церкви да березки,
будто все мои грехи - думы да слова.
Почитай свою статью - есть же отморозки!
Это значит - я права, в принципе права!
И пишу-то о таких - нагло-глуповатых,
слишком полных на словах, а внутри - пустых.
Что ты знаешь обо мне, о моих утратах,
о печалях, о слезах, о стихах моих!
Написали про меня в вологодской прессе:
дескать, все мои стихи - в поле лебеда,
дескать к этакой, как я, грубой поэтессе
нужно цензора прислать: для растопки льда.
Ну, перишлите. Я возьму. Пусть стоит у стенки:
топит лед моих стихов взглядом "жгучих" глаз...
Но ведь он меня начнет лапать за коленки,
как, по слухам, всякий раз принято у вас.
Будет звать меня в постель и склонять к минету,
будет спаивать вином и тащить в кабак,
скажет: "В творческий союз членские билеты
получают поэтессы в жизни только так...".
Нужен мне такой союз, как коту - пеленки.
Твой критический запал трудно не понять:
если всех не причесать под одну гребенку,
кто ж сподобится тебя, глупенький, читать...
У тебя ж все дерева, церкви да избушки,
ходят девицы-красы к молодцам-юнцам -
баять сказки да спевать баские частушки,
да готовить ленты в косы к летним месяцам...
От поэзии такой у меня зевота.
Лучше вовсе не писать, чем писать туфту.
Впрочем, зря я завелась и сержусь на что-то:
ведь смешно в душе держать зло на пустоту...