...Давным-давно, когда был я ещё несмышлёным отроком, приснился мне удивительный сон. И был тот сон столь невыразимо прекрасен, что душа моя преисполнилась неизъяснимой сладости и бесконечного блаженства. Долго пытался я разгадать тайный смысл странного сего ночного видения. И ни хрена у меня из этого не вышло.
В чудесном том сне плыл я вниз по реке. В лодке или, там, на плоту, не помню точно. Речка неширокая - вот они берега... Кроны деревьев над головой смыкаются. Туман. Несёт меня куда-то вода. А течение плавное-плавное... Покачивает полегонечку. Сквозь дымку виднеются расплывчатые очерки каких-то, вроде бы, селений. Силуэты рыбаков на берегу колышутся. Кто - костерок разводит, кто - уху варит, а кто - динамит к палке прилаживает, сволочь.
Тихо вокруг… Только удары бельевого валька доносятся издали. Тепло, хорошо. Спокойно. А река постепенно становится всё шире, да шире. Шире, да шире. И вот уж плыву я по большой воде. Туман такой, что ничего не видно кругом. Только пирамидки молочных пакетов в волнах плещутся. Да резвятся стайки презервативов. А лодка моя вдруг - раз!- и остановилась.
И отчего-то так беспокойно сделалось. Страшно даже. Где я? Почему? Что дальше будет? Но я как-то догадываюсь, что всё это понарошку. И поэтому боюсь, но не очень…
А туман - пуще. И начинает он, туман этот проклятый, в уши мне заползать, забивать голову, да глазные яблоки выдавливать…
И тут я замечаю, что впереди, по волнам прямо, идёт человек. А в руке у человека - посох дорожный. «Ага, - думаю, - это не иначе как Сам Царь Небесный». А лица-то не видать сквозь мглу. Присмотрелся, нет, вроде, не Он.
«Может, - думаю тогда, - это св. Василий, епископ Рязанский? Тот по водам-то путешествовал из города Мурома, когда его тамошние обыватели в блудодеянии облыжно обвинили».
Но оказалось что и не Василий это никакой вовсе. У Василия икона должна быть в руках, а у этого – шампанская бутылка из под мышки торчит. …И одежда несообразная... Кургузенький какой-то сюртучишко да красная рубаха с подпояской. Как у цыгана. Физиономия тоже неправильная. …Тёмная какая-то физиономия. Будто закопчённая. Одним словом, натурально абессинская рожа. И нос книзу загнут… Крючком... Но что-то знакомое угадывалось в том человеке… Родное… Кто такой?! Почему не знаю?! …Вспоминал, вспоминал, не могу - хоть убей.
Говорил он что-то, чёрный человек этот. Тихо говорил. …Но внятно. …И складно так у него получалось. …Будто стихи читал под музыку. …А посохом - плывущие по воде какашки в разные стороны распихивал. Чтобы к ногам, значит, не приставали.
И так заворожили меня тихие его речи. Так сердчишко моё детское сладко затрепетало… Хотя проснувшись ничего конкретного восстановить в памяти я не смог. Ни речей его тихих, ни лица, ни музыки. Ничего!..
Но как-то всё это в душу мне, отроку, запало. Как-то в ней отозвалось… И сколько же лет, десятилетий даже, пытался я вспомнить того удивительного человека и задушевные его слова. …И не смог…
…А вчера просыпаюсь утром... Подушка мокрая - плакал, значит, во сне. …Оттого плакал, что снова чёрного того человека увидал. И услышал слова его… Все до одного… И вспомнил. …И узнал наконец…
…Пушкин это был! Александр Сергеевич Пушкин! Вот кто!! А читал он поэму неудобьсказуемую. Да не собственную, а незабвенного друга своего и учителя Ивана Семёновича Баркова. …Хотя может быть и не Барков её сочинил? И не учитель он Пушкину вовсе! Ну, какой из него учитель?! Учителя такие не бывают… Жил грешно и умер смешно. …А может и не было в заднице у него никакой записки? У Ивана Семёновича, я имею в виду… Может он… Впрочем, лучше бы она всё-таки была, потому, что эдак-то интересней…
…Короче, ерунда это всё! …Да! ...А называлась та поэма... Как бишь она называлась?.. ...Забыл... Говорю же, память совсем никуда… Да все её и так знают, поэму... Даже первоклассники наизусть рассказывают… Что-то там такое… про дуб зелёный... Или не про дуб, а про царя какого-то… Ты-то знаешь, наверняка… Ну, как же её… Склероз… Забыл, короче...
…Впрочем, не важно… Проснулся я, лежу, думаю себе…«И что же, - думаю, - сия аллегория может значить?»…
…Да ни черта она не значит!!! Сонная галиматья, да и всё...