Простой монах, буддийский иль другой,
Нирвану или что ещё, отправил на покой.
Снял рясу, бусы, колодки пнул ногой
И, не спеша, как думал, двинулся домой.
Не торкает! – мысля, его была, зачем страдать?
Вот весь уже в лохмотьях, чего ещё отдать?
Читал он сутры с ночи до утра, или молился, не понять,
Вознаграждения, конечно, устал он столько ждать.
Понять бы всё он смог: и кровь, и пот, и боль,
Ну, вот подумалось: награды нет, - всё это ноль.
Наивно можно бы предположить, что роль, -
Мала, сей мысли, словно в воду кинул кто-то щёпоть соль.
Однако стоило подумать так, что не по сану,
Скажу вам прямо, всё удалялся он от Манны.
Тут нет помощников и нет прямых даров, и рана,
Тем более не лечится поездкой в Канны.
Не важно, что вообразил себе её он сам,
Мучения его иль что другое, никто не отменял.
Завесу тайны над происходящим не искал,
Всё виделось как лотоса цветок, вот он и поменял.
А что поделать, сделал шаг, вернулся в жизнь мирскую,
И суету теперь он любит, выходит на базар иль, на Тверскую.
Не нужен третий глаз, что бы понять картину ту простую,
Насколько силен тут соблазн и не захочешь жизнь другую.
Постигший истину не хитрую, но, многим дорогую,
Удобство, всё такое, стал бизнесменом и завёл жену вторую.
Никто не спорит, бизнес не противен, и заводи ты хоть седьмую,
Вот только есть один нюанс, любви на йоту не осталось, - никакую!