Я шляпу снимаю и гладкую голову
чешу аккуратно-упрямой гребёнкою.
А вдруг что-то вырастет? Вот будет здорово!
И стану смешным безмятежным ребёнком, и
Вновь мать заругает, высокая, строгая,
когда первый раз возвращусь я не вовремя,
за то, что гулял с непутёвым Серёгою
и винные пятна чернеют на коврике.
И так хлопну дверью, что свежей побелкою
покроется пол. К остановке автобусной
примчусь, оплачу путь последней копейкою,
жаль, не оплачу все дальнейшие фокусы…
Пригорки-приямки – мой шлях заковыристый.
А может быть это всё только мне кажется?
Заранее знать бы, во что игры выльются,
то прежде всего научился бы каяться.
Поэтов в России заносит. И Родина
относится к ним с неподдельной опаскою.
Но тянутся-катятся тени от Болдино
до места-загадки село Музосранское,
где песни поются о рощах берёзовых,
как раньше. Их авторы - горькие пьяницы,
коль тяжко совсем, испражняются прозою
и шуткам своим несмешным улыбаются.
Ах, ночи! Ах, тайны! Припевы былинные.
Как чушь эту вымерить Рихтером-Цельсием?
Зашкалит частотами трель соловьиная,
и "чудом" сольётся с ней трель милицейская.
Поэтов судьба – не судьба ль театральная?
Они, что актёры - великие грешники.
Играют. Но жутко мешают реалии,
где ружья стрельбу открывают у вешалки.
Раскрасьте вы стены подковоиконами
на счастье, удачу и всякий там оберег,
Ан стоит разменивать дни беспокойные
на место в дешёвой такой мыльной опере?