Опущен вечер на балкон. Сквозняк змеится по паркету.
Ты говоришь мне о себе. Работа, общие слова.
Мои глаза собачьи пьют твое лицо. Меня дуплетом,
Лавиной, бережной рукой смело давно. Но я – жива.
Мне так хотелось бы сказать, что старт случился, ток запущен,
Что непрерывность вязких лет прошедшим вечером слегла.
Мне так хотелось взять разбег, плеснув себя на холст – погуще,
Внедриться в сладость высоты дюралюминием крыла…
Мне так хотелось написать о стае радужных обломков
Луча, проникшего тайком в зеркальный срез весны моей,
И что-то важное поймать в твоем дыхании негромком,
И чем-то крепким зацепить и смочь – за тридевять морей!
Писать о тонком и слепом, о нежном, бархатном, просторном,
О белом, трепетном, смешном… о черном, сладком, роковом…
О безнадежно-шутовском и о блистательно-придворном,
О невозможно-безграничном и бессовестно-простом…
Да что – писать… кричать, метать, прошить души своей иголкой!
И быть козырной и большой, и знать, что вечность - по плечу!
И быть успешной, смелой, влю… но в этом, в общем, нету толка.
Собакой глядя на тебя, опять – молчу, молчу, молчу…
май 2003