Одна бабушка была верной,
Другая - ветренна.
Одна для любимого - первой,
Другая им - предана.
Одна - дочерей рожала,
Чтоб старшую - в мамы мне.
Другая сынов качала,
Чтоб младший - папанею.
Одна свои чада растила,
Другая - их бросила.
Одна - отдала все силы,
Другая - сиротства просеку.
И обе ушли, не прощаясь,
Ещё в цветении.
И с внучкой не повстречались
В день её рождения.
И бабушками не стали
Мне обе бабушки -
Не тискали, не ласкали,
Не жарили мне оладушки.
Но я их люблю, взрослея
И бьётся под кожей
Кровь двух красивых евреек,
Таких непохожих.
Чикаго 1997 г.
Не бросаю тебя, а спасаю.
Не с победой иду, с пораженьем.
Я горячие губы кусаю,
Чтоб холодным осталось решенье.
В мутном зеркале, в сонном тумане
Очертанья былого качнуться,
И останется право за нами -
В эту жизнь никогда не вернуться.
Я пойду по зашторенным окнам,
По застёгнутым наглухо душам,
Буду ангелом или же роком,
Но себя я заставлю их слушать.
Чья-то дверь передёрнет засовом,
В чьих-то окнах захлопают ставни,
Но останется в них моё слово -
Винной каплей иль брошенным камнем…
А тебя не бросаю - спасаю.
Ты свободен, а я вечный пленник.
Неизбежность грохочет басами,
Я опять перед ней на коленях.
Мне кочевную душу бродяги
Не сдержать в многостенности рая…
Я возьму лишь перо и бумагу,
Всё на свете тебе оставляя.
Харьков 1985 г.
От дисгармонии великой,
живу в которой,
Где миг от шёпота до крика,
как поезд скорый,
Где сердце бьётся с удареньем
на горьком слоге,
Где отрицанья и сомненья
искрят! Не трогай!
От дисгармонии колючей
что нежит, раня,
Сбегаю, как в счастливый случай
слова роняя
На бездорожье, где ложатся
они дорогой.
И здесь - гармонии рождаться
в ажурном слоге.
И ей гулять как по Бродвею
или Арбату.
Быть опороченной не смея
или горбатой.
И тут ей разливаться морем
или заливом
Не соучастницею в споре -
звездой счастливой.
Лучам которой не померкнуть
ни днем, ни ночью.
Жизнь под которой на поверку -
свет многоточий.
Её величество-мгновенье -
строка как Нимфа…
И снова дис-гар-мо-ни-ею
судьба - не в рифму.
Чикаго 1997 г.
От фиолетовых до розовых -
Цвета, в которые одета Ты,
Так как же мне об этом прозою,
Когда Ты Вечностью воспета?
Когда твоё сиянье - музыка,
Когда поэзия-движение -
Не человеческою Музою -
Божественной Тебе рождение
Дано!
Я с детства упиваюсь взглядами
В твои пределы беспредельные,
Не ведая, не надо, надо ли,
Не понимая, что я делаю.
Но не было магнита сладостней
И открывалось мне, как ключиком,
Брожение по звёздным зарослям
Или по солнечным излучинам,
Где я была своею, здешнею,
Где я, похоже, и осталась,
Пускай не девочкою - женщиной
Я взглядами к тебе ласкаюсь.
И всё молитвами беседую,
И всё осознаю, взрослея,
Душа о многом нынче ведает,
О том, что гостья на земле я,
А Ты - мой дом…
Чикаго 1996 г.
Она - на всех твоих дорогах
Я - на одной.
Считаюсь нищенкой убогой.
Она - женой.
Мне - подаянье тайных взглядов.
Ей - стон ночей.
Мне - путь к тебе сквозь врата ада.
Ей - поворот ключей.
Она - мадонна белокурая
Я - грешниц пиковая масть.
Она - законная, и дура я,
Что с ней соперничать взялась.
Она - молитва ежедневная
Ты - птенчик у неё в горсти.
Она - весёлая и гневная
А я - извечное "прости".
А я - не то стихотворение.
Не той мелодии аккорд.
Я вне пространства, я вне времени,
И разуму наперекор.
Но я - дыхание замедленное,
Я- поцелуй, сковавший рот.
Я- крестное твоё знамение.
Я - грех, что за собой ведёт.
Не от неё, но к восхождению.
Не от неё, но до тебя.
Там нет прощаний, нет прощений.
Там ни ликуют, не скорбят.
Там любят только…, впрочем, незачем
Тебе скрывать металл оков.
Мне кровью расписаться не на чем,
Есть место, только после снов -
Она - на всех твоих дорогах…
Харьков 1988 г.