Немного жарко мне в пальто,
Но без пальто холодновато.
Мне сердце обернули ватой.
Я пьян. И вечен, заодно.
...само собой – прилавки, жизнь...
Хурма огромна. С той хурмою
Узбек гоняется за мною,
Фильтруя крики «Отвяжись!!»
Наш лепший друг Абдурахман
Ведёт нас длинными рядами,
Где смачно квасят мусульмане,
Слегка забыв про Рамадан.
Стоит, не зная тяжб и нужд,
Факир в чалме на босу ногу.
Он раб финансового бога,
Но и Аллах ему не чужд.
Бурлит фигни девятый вал!..
А вот – о чудо! крибле-крабле! –
Зело отечественны грабли.
Я дома лбом их шлифовал!
Стоит красотка. Горяча,
Рыжеволоса, златозуба.
Боюсь, что можно врезать дуба,
Вкусив ея анчарных чар.
Давя украдкой вшей и блох,
И потрясая гривой конской,
Кричит ассиро-вавилонский,
Немного безобразный, бог.
Такой же чуждый сей стране,
Как я, с косою в пол-аршина,
Но жизни тайная пружина
Нам не даёт дремать на дне.
И всё толкает нас сюда,
Где бег столетий – не помеха:
Мечеть пятнадцатого века
Здесь новостроят без стыда.
...................................................
Меня захочет вопросить
Читатель, ждущий слова розы:
«А где же вечные вопросы?
А где же выводы, едрить?!»
И, отгоняя цыганчат,
Я понимаю (не невежда!)
В ответ на праведное «Где же?..»
Хоть что-то нужно промычать.
И оттого и потому,
Заранее прося прощенья,
Без философских обобщений
Я отвечаю: «му-му-му!..»