Нас окружили. Били по камням
Свинцовой смертью огненные плети.
Идти в прорыв решил ты и меня
Тогда спросил: «Серега, будешь третьим»?
Не знаю почему, но я смекнул,
Что лишь в безумстве кроется удача.
Я сплюнул и скалу зачем-то пнул,
И подтвердил: «Не может быть иначе».
Мы не знали где там фронт, где тыл,
И сжимали зубы аж до хруста.
Я тебя и ты меня прикрыл
По уму военного искусства.
Лекарства в медсамбате и покой,
Но быстро надоели капли эти.
Когда больные все ушли в «отбой»
Ты предложил: «Серега, будешь третьим?»
Мы разливали спирт не мелочась,
Закусывали сахаром кусковым.
Казалась надоевшая медчасть
Рентабельным и даже милым кровом.
Нравилось, что был я не один
На таком не прочном белом свете.
И сближал нас хмель и едкий дым
В пущенной по кругу сигарете.
Ко мне домой заехал погостить
И там девчонку стройную приметил.
Конечно, я не смог тебя простить,
Когда сказал ты жестко: «Будешь третьим».
Девчонкой этой бредил по ночам,
Носил у сердца глянцевое фото.
Хотел тебя ударить с горяча,
Но за запястье ухватился кто-то.
Обернулся - кто такой герой,
И уткнулся взглядом словно в глыбу.
Это же Алеха – наш второй…
И за все, за все ему спасибо.