Небольшое уютное кафе. За дальним столиком сидит девушка и торопливо записывает что-то в блокнот. Буквы складываются в слова, слова в строчки, а те в свою очередь крепятся, одна к другой, золотым правилом рифмы. Девушка погружена в свой собственный мир, она размышляет, придумывает, строит из бессвязных слов предложения, целые пирамиды мыслей. Чашечка с ее любимым кофе давно остыла, но было видно, что девушка занята куда более важным делом. Неожиданно двери открываются и в данное заведение, впустив порыв ветра, входит молодой человек. Оглядев кафе, он замечает ту самую девушку с блокнотом. Ни секунды не помедлив, он направляется к ее столику. Она, оторвав глаза от блокнота, остановила свой взгляд на теплых, карих глазах подошедшего к ней юноши, что-то в них было странное…
- Ты давно меня ждешь? Извини, я не много задержался, пробки.
- Да ни чего, мне не в тягость, а, кроме того, я не тороплюсь. Вот, за то время, пока, тебя ждала, написала стихотворение, если захочешь, потом прочту.
- Да, непременно. А теперь, ты помнишь наш уговор? Только чистую правду, без тени лжи. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Ты готова к этому?
- Да, само собой, приступим, чего время терять.
- Расскажи о своей жизни, пожалуйста?
- Это очень долго, да и не так интересно, как кажется на первый взгляд. На самом деле моя жизнь скучна как дерево, на котором больше не осталось листьев. Оно стоит себе под покровом белого снега, думает о тех счастливых моментах жизни, когда было зеленым, но листья опали, зелень превратилась в серый цвет, и больше нет былой красоты.
Так и со мной. Давно, очень давно я была глупеньким наивным ребенком, который видел этот мир во всех его красках. Я думала, что все это для меня, только для меня одной. Что дождь, моросящий с утра, плачет и жалеет только меня. Что пушистый снег падает и тает у меня на ладони только ради моей улыбки. Что мама ругает меня, потому что хочет научить уму разуму, а на самом деле она кричит из-за того, что у нее нервный срыв. Теперь я другая, совсем. Я, точно сосуд, наполненный воспоминаниями детства, того времени, когда я по-своему, но была счастлива. Все, что у меня есть сейчас – это порой смешные, а иногда очень печальные картинки, всплывающие в моих мыслях. Я мечтаю, но не могу понять сама о чем, о ком. Я вообще не знаю, чего я хочу. Может вообще нужно тихо уйти, не оставив и прощального слова. А может все-таки жить и надеяться на что-то новое, да именно новое. Не лучшее, сказочное, а новое. Я как тот цветок, что не поливают вот уже несколько недель. Еще день и он завянет, без подпитки, так и я. Странно, я заметила, что постоянно сравниваю себя с какими-то предметами, цветами, деревьями. Я, наверное, уже мало, чем похожа на человека внутренне. Во мне его выдает лишь внешняя оболочка.
- Я прочитал все твои стихи. Скажи, откуда столько боли и грусти в них. Ты ведь еще так молода. А, кажется, будто эти строчки написал человек, который очень много пережил?
- Это нельзя объяснить, это можно только понять самому. Стало быть, мой мир таков, слишком серый, слишком простой и, вместе с тем, сложный для моего разума, он полон печали, горечи, которую рождают слабые человеческие сердца и равнодушия, посеянного сильными. А уж боль там полноправная хозяйка. Вот смотри, художник, рисуя свою картину, вкладывает в нее свою душу, свои мысли, может быть, мечты и только ему до конца понятен смысл нарисованного, лишь он чувствует этот красочный мир каждой клеточкой своего тела, потому что – это часть его самого, его сердца. Когда ты стоишь на вершине скалы, что ты чувствуешь? Ты испытываешь восторг, какие-то очень личные, индивидуальные эмоции, и я тебя уверяю их ни кому не понять.
- Но, почему, ведь, если не столько людей, объединенных одной идеей, поднялись на эту вершину, они должны чувствовать одинаковую радость, ликование от преодоления себя, своих давних страхов?
- Да, они будут чувствовать восторг от поднятия на намеченную высоту, но ты сам сказал ”преодоления себя, своих давних страхов”, следовательно, это будет их личный восторг, такой же, как и страхи, которые они преодолели. Вся их прошлая жизнь, ее события будут давить, и составлять их особенные, душевные переживания. И, поверь, это сложно понять, кому бы то ни было другому, только они сами в силах разобраться и расставить все по своим местам в судьбе.
- Это спорный вопрос, но ладно. Я хочу тебя спросить вот о чем. Опять же, возвращаясь к теме твоих произведений, ты так много говоришь о смерти, о ее ощущении. Я не могу понять, как же ты можешь рассказывать о ней, не испытав ее сама?
- Это сложно, как и все на свете. Я чувствую смерть сердцем. Я ищу красоту даже в ее холодных объятиях, даже в ее созданиях. Я пытаюсь найти следы красоты во всем, даже там, где, казалось бы, ее быть не должно. Посмотри на мертвого человека, что ты увидишь, синеватый оттенок кожи, неподвижность, оцепенение, твои глаза наполнятся отвращением, пренебрежением и ты невольно попытаешься перевести взгляд на картину с другой обстановкой, тебе поскорей захочется уйти. А почему? Ты когда-нибудь задавался таким вопросом? Наверняка, да, и для себя ты решил, что все это слишком страшно и жутко. Ты прав. Но это не страшно, всего лишь жутко, жутко от не понимания и неизвестности ощущения смерти, ее прихода, ее продолжения, чувства потери души, ее освобождения от пут, сковывающих ее здесь, в этом мире. Есть люди, которые боятся вспоминать само название этого события, события смерти, просто потому что не знают каково это, умереть, преступить грань, разделяющую настоящую жизнь от духовной. Я тоже не понимаю смерти, я не чувствовала ее дыхания на своем лице, теле, мне не доводилось испытывать на коже ее холодных ласк. Но я никогда не отводила глаз от мертвого человека, потому что мне не давал это сделать простой человеческий интерес, мне было интересно узнать, что происходит с человеком после смерти, что становится с его телом, еще любопытнее, куда переносится его душа. Конечно, мне не дано это знание, но также, я думаю, что смерти не стоит бояться – это всего лишь обычное продолжение настоящего, каждый человек знает, что умрет, так почему же он боится этого? Что, люди бояться гнить в гробу, страшатся закрытого гробового пространства? Наверное, так и есть. Но не стоит забывать о душе, это главное, что есть у человека. Все то, чем он дорожит в своей жизни, заключается в тоненькой, не весомой оболочке, названной кем-то, душой. Ты живешь и испытываешь разные эмоции, будь то слезы, смех, гнев, радость и ими ты наполняешь свою душу, словно вазу с цветами, водой. Запомни, цветы без воды долго не проживут, увянут, так и душа, если не питать ее чувствами она погибнет, засохнет. Эмоции - это маленькие зернышки, посаженные в сердце, словно в земле, и, если за этими посевами как следует ухаживать, то они вырастут и превратятся в прекрасные цветы, цветы человеческой души.
- Да, душа – это главное, что есть у человека, я согласен. Но ты отклонилась от первоначально заданного мной вопроса. Что же такое смерть по твоему, почему ты говоришь о ней, как о событии не раз, происшедшем с тобой? Поясни, пожалуйста?
- Смерть. Согласись, смерть на много интереснее жизни, поэтому так много людей, задумываются о ней, постепенно начиная тяготиться жизнью, находя в ней все больше изъянов и все меньше прелестей. Ты спрашиваешь, почему я много говорю о смерти, да по той же причине. Смерть интересна мне, наверное, даже больше собственной жизни. Но еще, еще я непроизвольно чувствую смерть окружающих меня людей, отдельных ее персонажей, героев. Я поняла это только не давно, это странное ощущение, оно не горькое, естественно не радостное, в этом чувстве есть толика печали, грусти, но стержнем этого является обреченность и невозможность помочь.
- А как это, ты можешь объяснить? Расскажи, как это происходит?
- А дело все в том, что, пока человек не умрет, я не понимаю этого, я осознаю эту данность, после ее свершения. Теперь я пытаюсь развить свою способность, хочу попытаться предвидеть это заранее. Конечно, я не буду посвящать будущий объект смерти в сие событие, но я постараюсь по возможности больше содействовать и участвовать в жизни этого человека, попытаюсь почувствовать его душу, хотя бы слегка понять ее, прикоснуться. В моем мире часто получается так, что я выделяю какого-то определенного, казалось бы, ни чем не выделяющегося из общей массы человека, я живу с чувством привязанности к нему многие годы, хотя сама даже не понимаю, зачем это нужно. Я не пытаюсь с ним заговорить, просто постоянно разглядываю его, стараюсь рассмотреть глаза. То есть я ощущаю и чувствую, что как-то, но этот человек со мной имеет связь, мысленную ли, духовную, не знаю, но тем не менее.
Это, знаешь, как первая встреча ребят с факультета, на котором тебе предстоит учиться. Вот, ты входишь в аудиторию, на тебя смотрит множество совершенно разных глаз, у кого-то они лукавые, у кого-то добрые, ты еще абсолютно не знаешь, кто есть кто. Твой будущий факультет, сравним с тетрадью, в которой белые, не исписанные ни кем и ни чем листы. Листы – это студенты, тебе только предстоит узнать каждого из них, а затем, взяв ручку, исписать всю тетрадь, заполняя чистое пространство их эмоциями, повадками, предпочтениями. Но среди всего этого многообразия глаз, ты видишь одни, ни чем не выдающиеся, обычные человеческие глаза, может чуть раскосые, может чуть темнее карих, но именно они привлекли твое внимание. И потом, в течении, или по прошествии четырех или более лет, ты часто останавливаешь свой взгляд именно на этих глазах, на человеке, которому они принадлежат. Ты не собираешься заговорить с ним, ты просто проходишь мимо, на секунду задержав свой взгляд на его лице. И ты твердо знаешь, что что-то тебя связывает с ним, но вот что? Ты не знаешь этого, до тех пор, пока, в один прекрасный, а скорее наоборот, день тебе звонит подруга или просто знакомая, и сообщает о том, что тот человек, особенный для тебя чем-то, умер, или погиб, но это уже совершенно не важно. И в тот самый миг, секунду, минуту, ты все понимаешь, теперь ты знаешь, что вас связывало. Смерть, ее ниточки, тонко спутали вас, соединили на годы. Ты предвидела, а вернее, будет сказано, чувствовала его смерть, а он чувствовал твое знание, ощущение.
Вот так это со мной и происходит. При этом я не чувствую жалости к этому человеку, просто я почему-то принимаю это, как должное, как не обратимое событие. Хотя, я хотела бы распознавать присутствие ее величества, смерти заранее, чтобы плотнее прикоснуться к жизни того человека, постараться не упустить его душевной тайны, ее красоты.
- Спасибо, что ты рассказала мне все, ни чего не утаив. У меня много вопросов к тебе, но мало времени. Надеюсь, мы еще встретимся и продолжим наш разговор.
- Да, конечно, я буду не против. Досвидания.
- Прощай.
Спустя три недели ей сообщили, что ее любознательный собеседник выбросился из окна семнадцатиэтажного дома, оставив на подоконнике лишь клочок белой бумаги, на которой было написано буквально следующее – “Интересно, ты чувствовала ее рядом со мной…”