Она сидит за столом. Девушка с глазами из самого синего льда. Напротив нее окно с видом на заснеженный лес. Слева на столе – свеча, справа – роза в высоком стеклянном стакане. Но она их не замечает. Она смотрит в окно. Она смотрит на пугающую черноту деревьев, на одинокий фонарь. Она тоже одна. Одна в этой комнате. Одна в этом доме. Одна в этом мире.
Она встает и медленно подходит к окну. Кладет ладони на стекло и напряжено всматривается. Но за окном никого нет. Она вздыхает и отворачивается. А на стекле остаются отпечатки ее ладоней. Ледяные отпечатки. Стекло покрылось льдом, оно замерзло из-за холода, идущего от ее сердца.
Постепенно лед тает. Но это уже ничего не значит. Вся комната покрыта инеем. Даже ее ресницы дрожат, и с них осыпаются мельчайшие крупинки снега. Ее губы посинели от холода. Но она по-прежнему ничего не замечает.
Она сидит и словно чего-то ждет. Или кого-то. Она одна. Одна в этой комнате. Одна в этом доме. Одна в этом мире. Она сама обрекла себя на одиночество. Она закрылась и никого не подпускает к себе.
Пламя свечи слегка дрожит. Она плавно проводит рукой над огнем и – ничего. Она не чувствует тепла.
Она встает и, сделав пару шагов, падает на пол, как подкошенная.
За окном, неуверенно моргнув, гаснет фонарь, и лес погружается в темноту.
А через несколько часов небо неумолимо краснеет. Утреннее солнце освещает лежащую на полу девушку. Девушку с глазами из самого синего льда.