Снится, снится: дикой сливы марево.
Нежным цветом – предзакатным заревом –
розовым – зардевшимся – родившимся,
видно, во смущение, в соблазн,
в искушенье каждой вешней твари ли,
слову ль во причуду (грешный дар его
я теряю – блажное излишество),
и теряюсь, растворяюсь – в нас.
Ты похож на маленького мальчика:
чуть смешной, беспечный и запальчивый;
все мои попытки благочинные
ты перечеркнул и свел к нулю.
Я перебираю четки-пальчики,
и – не разобрать – смеясь ли, плача ли,
выдыхаю главное, глубинное:
– Я тебя люблю-люблю-люблю.
Позвонки-звоночки – вместе – дудочка.
Что ни заиграй – щекочет губочки
музыка щебечущая, гибкая,
простенький мотив без всяких слов.
Мы друг другом пойманы на удочку,
я ныряю серенькою уточкой
за игривой золотою рыбкою
в глубину твоих бездонных снов.
Четко-четко вычерчено личико.
Только губы, губы – росчерк вычурный,
прихотливый, губы – раной резаной,
рассеченной – горечь, крик, надрыв...
Врачевать печаль – чего ж привычнее:
вскрыть печать молчанья, мой забывчивый,
Поцелуем острым, точно лезвие...
Упиваться соком диких слив.
...Поцелуев вкус зовуще-жалящий...
Что за искус – миленький, пожалуйста! –
безыскусных ласк свивая кружево,
целовать не в губы, а в слова
на губах. Чтоб вспыхнули – пожарищем,
чтоб зашелестели, задрожали, и
задохнулись нежностью: «Ты нужен мне!» –
«Ты нужна мне!»... Будто тетива,
натянулись нервы. В каждой жилочке
бьется страх и жажда: «Удержи ее!» –
«Удержи его!». Взахлеб, безудержно
целоваться – как на волосок
от беды-погибели над пропастью –
целоваться – сладостно, бессовестно,
умирать от радости и робости,
пить заветных слов пьянящий сок...