Он не простит непостоянства
сеансам цвета, то’чащим глаза.
К утру накроют белые снега -
тем, кто явленных снов не помнит - панибратство.
Один не спал, и ночь смотрел, и занимался
снежком - ровнее чтоб под утро лег,
и лучшего вновь выдумать не смог,
как положить его на белое пространство
листа, мерцающего на столе,
прямоугольно обрубившем время -
в котором, кроме, так никто и не был
ни наяву, ни в благодатном сне.
Снега спустя - вдруг как очнутся - и шуршат
листком, желтеющим тревогой смутной…
И для него - тогда - хоть на минуту
качающийся одинокий ад
уравновесят малостью смешной:
иглой в веревку неба, что под кожей;
в живот раскрытый ложечкой морошки.
…В счастливый путь, читатель дорогой.