Короток день, но век мой длинен,
Неинтересен новый год,
В бесснежной мгле будто могильной,
Он так не празднично идет.
Идет, ступает, пьяный мальчик,
Вагончик века, царь на час,
Факир надежд, детей обманщик,
И пожиратель пышных фраз.
Пропитан воздух ожиданьем,
Усталость, мир почти что спит,
Доставший телек, рекламаньей,
Про скидки лживые нудит.
Трепещут елки, волки воют,
И реки водки и вина,
Подкоп под мирозданье роют,
Вот, вот обрушится стена.
Вот, вот нагрянет потепленье,
И негры с Африки придут,
Смешенье чувств, кровосмешенье,
Потоки эти принесут.
И рады гады винокуры,
И явь – огромный магазин,
И пьян мужик и бабы дуры,
Для всех спирт мира властелин.
Ваниль конфет и апельсины,
И ламп герляндных хор пустой,
Так неестественно и лживо,
Играют в праздник озорной.
Гудят и пахнут и сверкают,
И в елках прячутся порой,
Но и они давно уж знают,
Что новый год – волшебник злой.
И где ж тут радость, все стареют,
И я, и ты, и даже век,
Вот так всегда себе умеет,
Создать кумира человек.
А разобраться, разве праздник,
Холодный, пьяный новый год,
Иллюзий массовых заказник,
Различных видов и пород.
Терпел б и я спектакль этот,
Оденься все в пушистый снег,
А так бегу в себя в поэта,
Пережидать бесснежный век.