ВЯЧЕСЛАВ КУПРИЯНОВ
Возможно покажется нуместным повторение этой статьи после «Литературной газеты», но я думаю, что и она не помешает, если ее пробежать беглым взглядом, останавливаясь на том, что останавливает. В принципе большинство современных культур, не только наша, обходятся без философии языка.
К РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ ЯЗЫКА
Русский язык сегодня живет вне философии. В последнее время он подвергся вторжению снизу, со стороны речи устремившихся "наверх" полуобразованных "низов". Речевые поновления "сверху", со стороны высокой стилистики сакральной литературы, все еще слабо входят в сферу народного образования.
Философия языка, призванная посредством правильной речи управлять общественными событиями, изложена акад. Ю. В. Рождественским (1926–1999) в его книгах – «Принципы современной риторики» (1999) и «Теория риторики» (1997, 1999), ее первые положения были намечены уже в его «Типологии слова» (1969). Он отмечает три этапа в истории философии языка в России в XX веке: потебнианский, марристский и сталинский. А. А. Потебня /I835 - I89I/ считал движущей силой языка поэтическое творчество, от фольклора до авторской поэзии. Если не признавались такие источник поэзии как сакральные тексты, молитва, то ясна причина непонимания верлибра в русской литературе ХХ века. Преувеличена и роль поэта в жизни общества, выдвижение его во "властители дум".
А.А. Потебня считал прозу "вырожденной поэзией", а потому исключил из предметов обязательного изучения 1000 лет церковно-славянской литературы с ее этическим содержанием. В этом образовательном пробеле одна из причин атеизма части российской интеллигенции и ее впадения в «ересь» революции.
Оставалась вне поля зрения деловая проза; культура документа не стала сильной стороной российского общества. Рост числа управленцев в наш «демократический» век объясняется как раз отсутствием деловой риторики, неумением грамотно войти в новое, более сложное информационное поле.
Ю. В. Рождественский так оценивает наше затянувшееся потебнианство: "Читатель легко узнает результаты этой философии по тому, что школьный предмет "язык" есть грамматика и изящная литература, а литературная критика исходит до сих пор из вкусов В. Г. Белинского. Следовательно, научная, техническая и документальная проза с точки зрения этой философии не должны ни изучаться, ни преподаваться. Жизнь, особенно экономическая, наказывает нас за следование этой философии, отдающей приоритет художественному творчеству и формирующей эстетизаторский стиль мышления".
Вульгаризацией потебнианства стало "Новое учение о языке" Н. Я. Марра. И. В. Сталин отверг эту "труд-магическую тарабарщину" в 1950 году. Она не соответствовала его взглядам на национальную политику, на соблюдение равновесия между разными культурами, и он вернул языковую политику в более упрощенном виде к тому же потебнианству. Интеллигенция в России об этом деянии Сталина знает в основном из лагерной песни Ю. Алешковского: "Товарищ Сталин, вы большой ученый, в языкознаньи знаете вы толк...»
Ю. В. Рождественский в своих трудах поставил вопрос о правильности жизни культуры и жизни общества. Он выделяет два основных закона культуры: закон запрещений и закон постоянства. Закон запрещений гласит: "Всякое запрещение в деятельности должно привести к максимальной дифференциации этой деятельности". Закон постоянства утверждает: "Раз наложенное правильное запрещение не может быть отменено". На Западе от лозунга «запрещено запрещать» своевременно перешли к призыву «запрещено запрещать запрещать!» Но наш либерализм на все лады призывает к свободе от любых запретов, тогда как культура вся состоит из разумных запретов.
Ю. В. Рождественский выдвигает принципы философии языка, действующей в условиях массовых коммуникаций и новых цивилизационных вызовов. Роль языка является распорядительной, ведущей среди других знаковых систем. Эта роль представлялась бы очевидной, если бы не новомодные поиски возможности «бессловесного» общения. Возникают и псевдонаучные мифы, которые при помощи речевых софизмов воздействуют на «элиту», утверждая кризис языковой культуры. Так, по утверждению Ж. Делеза и Ф. Гваттари, метод "шизоанализа" «…отличается - окончательным отказом от языка как уникальной среды, в которой локализованы проявления протосоциального; язык становится частью неязыкового поля, и литература связывается не столько с языком, сколько с машинами желания". Литературная критика отрицается как действенный жанр. Если в период становления кибернетики человека объявляли машиной с «естественнонаучной» точки зрения, то постструктурализм пытается «упростить» человека уже от лица якобы «гуманитарного» знания.
Язык является средоточием общественного интеллекта. В центре внимания философии языка по Ю.В.Рождественскому находится общественное "сознательное", тогда как многие современные устремления тяготеют к "общественному бессознательному". Через вульгарно-материалистическое «сознательное» пытались управлять человеком при социализме. Человеком общества потребления управляют уже через бессознательное (эффект рекламы). В литературе это движение связано с «бессознательным» открытием собственной телесности, собственного «низа» и «зада».
Печатные сочинения углубляют и развивают смыслы письменных сочинений, "текстов, обращенных из прошлого в будущее", как уточняет Ю. В. Рождественский. Книга становится товаром, товар требует потребления, возникает школа для воспитания потребителей книжной и журнальной продукции. Появляется грамотный человек – гражданин, заинтересованный в выборной власти. Ныне перекос в сторону потребления визуальной массовой информации ведет к иному: книжная грамотность падает, уровень литературы снижается, в результате «гражданин», хотя и уповает на выборность власти, но он не умеет пользоваться своей свободой выбора, и им умело манипулируют. Отсюда и запоздалые вопли: кого мы выбираем? А надо спросить себя: кто мы?
Массовая коммуникация как продолжение журналистики породила партийную этику, которой подчиняются читатели газет. Такая этика близка практической этике, характерной для замкнутых обществ, защищающих интересы кланов, когда моральные запреты не касаются "'чужих" (жизнь не по закону, а по «понятиям»). Ослабляется духовная мораль, выработанная в "письменном" обществе на основе религиозных канонов. Такому ослаблению способствуют смутные тезисы о «расширении» культуры, выраженные в постмодернистских концепциях: "Литература не столько преодолевает культурные запреты, сколько воспроизводит их как преодоление". /Клоссовский/. Или у Бланшо: "...литература утверждается в качестве антикультурного действия..." Я уже не говорю о болтовне рекламы, для которой «правила существуют, чтобы их нарушать», что обосновывается необходимостью есть лапшу от Кнорр. То, что всегда было известно уголовникам, теперь мягко доводится до сведения коллективного бессознательного.
Положительные достижения каждой речевой революции, будь то письмо, книгопечатание или электронные средства, не отвергают предыдущих достижений. Из этого следует, что духовную мораль, веру и религиозное сознание нельзя отменить атеизмом. В аморализме одна из причин краха политики советского социализма.
В массовой коммуникации действует правило "равнения вниз": прежде оно звучало так – «чтобы было понятно массам), ныне же – «чтобы было занятно массам». Такова трансформация соцреализма в современную коммерческую литературу от детективного чтива до «элитарного». Противостоять этому снижающему эффекту призвана в электронных средствах информатика, а в издательском деле классика и некоммерческая литература.
Плюрализму в области как бытового, так и литературного языка Ю. В. Рождественский противопоставляет правильное «именование», которое «не только толкует назначение и применение всех вещей, но и определяет их понимание, воспитание людей и управление общественными процессами". Это положение он называет этическим центром философии языка.
А. Ф. Лосев в "Диалектике мифа" в 20-е годы указал на "мифологичность" коммунистической идеологии. "Мифологема" не мыслится, она произносится как руководство к действию, или создается для отсечения определенных действий. Таковы мифологемы: "враг народа", "развитой социализм", "тлетворное влияние запада", "перестройка". Новые мифологемы: "путь реформ", "демократия", "олигархи", "приватизация", «либеральные ценности». Они не прояснены как понятия, то есть не мыслятся. Думские устремления заменить (запретить!) иноязычные заимствования родными словесами вызваны неосознанным отторжением смутных мифологем. Да, хорошо бы вместо «секс-символ» говорить «половой символ». Это бы обнажило бессмысленность самого символа. Или словечко «культовый»: «культовый фильм», «культовый писатель». Это значит «насаждаемый», то есть кем-то сознательно продвинутый в сферу бессознательного. Мы с тревогой оглядываемся на культ личности Сталина, но с восторгом принимаем культы более мелких фигур, являющихся частью коммерческой политики «насаждения». А чего стоит возлюбленное нынешними политиками вполне русское новообразование: «подвижки». У нас есть «подвижки»! А в какую сторону, уже не важно. Иные понятия несут в себе заряд на будущее. С восторгом объявляют конец «империи», где империей именуют СССР. Но ведь и Российская федерация по этой метафоре остается «империей» как многонациональное образование, значит, хорошо бы и эту «империю» привести к своему концу!
Мифотворчеством можно назвать "политкорректность" в США. Нельзя говорить –"бедные", следует называть - "социально слабые слои населения". У нас таким слоем будет интеллигенция, то есть носитель социального интеллекта нации, а "социально сильным" - невеликий слой мошенников и зависящих от них чиновников.
Ю. В. Рождественский говорит, что имятворец не должен погрешать против объективной истины и умышлять на своего ближнего прямо или косвенно, то есть он должен в своей деятельности опираться не на интуицию, а на достоверное знание, и быть высоконравственным человеком. Заповедная область – мораль политиков. У нас вполне оправдан Макиавелли. На недавнем круглом столе по телевидению (2 апреля с.г.) под руководством Третьякова и при участии Жириновского и Глеба Павловского обман (ложь) признан неизбежным качеством (приемом) политика, особенно в период предвыборной кампании. В отличие от политика, "мафиози" анонимен, что проявляется в фольклорной мудрости, применяемой сегодня нередко к конкретному лицу: не пойман – не вор! Партийная этика иллюстрируется показательным заявлением человека от экономики Чубайса: "Нам не хватает наглости..." В этом ряду и откровения «звезд», которые всенародно признаются, что, либо успех придает им наглости, либо наглость приводит их к успеху.
Засилие "мифологем" на разных речевых уровнях делает невозможным разумное устроение жизни, ибо, согласно Ю.В. Рождественскому, «каждая "мифологема", увы, есть желание пользы себе в ущерб другим». Нынешняя партийная этика есть языческая, дикарская мораль.
Одной из новых для нас мифологем является "либерализация". Читаем у Ю. В. Рождественского: "При либеральном типе партийной этики сохранялась множественность партий, развивались различные органы массовой информации, придерживавшиеся разной информационной политики, и одновременно массовая информация превратилась в крупный бизнес, вокруг которого группируются многие фирмы и отдельные физические лица, занимающиеся мелким бизнесом. В этом бизнесе цензурные действия ведутся путем заключения контрактов с издателями текстов... Содержание слова в этом случае полностью продажно, так как непродажное слово не имеет шансов на коммерческий успех". Отсюда и антигуманность многих либеральных реформ. Ценность «человека» сдвигается в сторону его платежеспособности. Если человек неплатежеспособен, его уничтожают.
К "мифологемам" причисляет Ю. В. Рождественский постулат, согласно которому экономический базис, якобы, управляет идеологической надстройкой. "Этот постулат не оправдан ни историей культуры, ни реальностью отношения речи и капитала, т. к. речь движет капитал, а не наоборот". Как "неправильная" речь движет капитал, россияне познали на собственной шкуре, достаточно вспомнить речевое заманивание в сторону легкой наживы: АО МММ, банк "Чара" и проч..
Для объяснения нового Ю. В. Рождественский полагает необходимым налаживание "связей с общественностью", что на Западе именуется "public relations". Первый закон риторики диалога: "Всякое новое высказывание или действие встречает речевое сопротивление, несмотря на то, что это высказывание или действие не угрожает благополучию отдельных людей, организаций или состоянию общества в целом". Этот закон требует риторических и организационных действий, которые помогают продвигать новшества в любой сфере деятельности оптимальным путем (и без обмана). «Гласность» была призвана обеспечить "идеологию" перестройки и тем самым осуществить ее. Перестройка начиналась под лозунгом "модернизации", но этот довольно внятный лозунг быстро утонул в потоке политических софизмов, а «гласность» быстро замяли, ибо она мешала созданию новых мифов (ваучерная «приватизация») и мифологем.
Ю. В. Рождественский определяет: "Связи с общественностью" начинаются с создания идейной конструкции истолкования нового, т. е. совокупности смыслов и высказываний, объединенных общим замыслом и направленным в разные адреса».
К сожалению, "паблик релейшн" в наших условиях действуют только на уровне обслуживания интересов власти. Мы можем только надеяться, что «создание системы связей с общественностью не только гарантирует реализацию проекта, но благодаря общественности предотвращает незаконные действия недобросовестных лиц, которые при условиях всеобщей осведомленности не имеют возможности пренебрегать законом и порядочностью". К сожалению, мы это «проехали».
Своевременны и предостережения от излишнего увлечения художественным вымыслом. Автор художественного вымысла часто не несет никакой ответственности за свои измышления. В то же время общество склоняется к пониманию художества на уровне язычника-дикаря. Задорные полемики об ответственности и безответственности некоторых травмированных свободой авторов сегодня общеизвестны.
Этические задачи развертывают известные положения, заповеди, представленные в любых мировых религиях: "не лгать, не лжесвидетельствовать". В информационном обществе эти задачи существенно усложнились. Фрагментарность массовой информации, коллаж сведений, поданный под определенным "информационным зонтиком", скупость комментария, все это позволяет выдавать ложь за истину. В то же время позиция противника легко может извращаться, если отсутствует равноправный диалог. Достаточно вспомнить время бомбардировки Югославии силами НАТО (радио "Свобода" во время антисербской кампании: албанская армия освобождения Косово борется за демократию, до которой сербы не дозрели), а также оценка западными СМИ войны в Чечне. Точно так же, французский мыслитель Андре Глюксман в немецкой газете "Ди Цайт" причиной войны (со слов чеченца) называет неспособность русских создать что-то позитивное, якобы русские в Чечне только мешают становлению демократии. Приемы информационной войны в освещении событий в Ираке сегодня очевидны.
В воспитании гражданина нового общества важным моментом является его научение распознавать ложь. Здесь помогает современная риторика, разработанная Ю.В.Рождественским и уже введенная в университетские курсы, и новая дисциплина "Общая филология", созданная "для целокупного учета смысла речи", что необходимо для нормального функционирования культуры. Культура понимается как совокупность традиций и "правильных речевых новаций", приводящих традиционную культуру через приращение смыслов к соответствию "духу времени". Ю. В. Рождественский поясняет: "Образ теории связи, принятый многими учеными, был исправлен на акты речи вне их культурной значимости… Лингвистика разорвала связи с литературой, устной ораторской практикой и стилем. Это привело к дефектам языкового образования и воспитания, сокращению числа языков, на которых ведется преподавание, к безобразной практике использования слов в поэзии и непониманию роли деловой прозы". Отсюда стремление ученого сделать филологию, вопреки моде, более "гуманитарной".
Под правильностью речи понимается «баланс грамматики, риторики, поэтики и стилистики в речевой педагогике и общественно-речевой практике». Пример разумного построения речевой политики дает нам японская риторическая теория. В Японии было осознано, что при высокой плотности населения, отказе от агрессивной доктрины, при отсутствии необходимых источников сырья единственным капиталом являются культура и интеллект. Разработав речевое обеспечение интеллектуальной деятельности ("душевный комфорт" плюс "автоматы" для усиления интеллекта), японцы стали богатой и влиятельной нацией.
Риторика в России стала вытесняться поэтикой и критикой еще в первой трети XIX века. Затормозилось развитие видов речи, направленных не на развлечение и возбуждение общества, а на регулирование общественных процессов. Современная риторика обобщает науки о речи в условиях массовых коммуникаций. Она является "показателем стиля жизни". Влиятельна сегодня в мире "протестантская риторика", рожденная в США и стремящаяся через английский язык и молодежную культуру диктовать свой "стиль" всему миру. Этому сопротивляются стили исламского образа жизни и православный взгляд на бытие человека (нестяжательство).
Философия языка должна определять структуру учебного предмета от начальной до высшей школы, стремясь к полноте описания предмета и к полноте набора изучаемых предметов. "Тезаурус образования - самая краткая форма тезауруса культуры".
Ю.В.Рождественский говорит об "образовательном вандализме". Под ним понимается исключение из системы образования важных для воспитания предметов в угоду партийным (клановым) интересам. В СССР была исключена из школьного преподавания этика. С переходом к "рынку» свобода стала пониматься как свобода от моральной и вообще ответственности. Вандализм в образовании из идеологического превратился в коммерческий.
Философия языка Ю. В. Рождественского рациональна и логоцентрична, то есть собственно научна. Здесь разумно снимается извечное противопоставление Востока Западу как иррационального рациональному.
Философия языка обращена к научной интеллигенции, к учителям, к "социально слабому" слою населения, который вряд ли может что-то изменить к лучшему в государстве, не заинтересованном в культурном воспроизводстве своего населения. Чтобы разомкнуть этот замкнутый круг, и мы и государство должны определиться в своих культурных интересах. «Философия языка и учебный предмет» Ю.В.Рождественского вышла в 2003 г. в издательстве
«Грантъ» (Москва) в составе 1-го тома его избранных сочинений.