Сон
Примет душу бездонное небо
Белым дымом моё тело сгорит
Я уже ни о чём не жалею
И уже ничего не болит.
Прикоснусь я своим восклицаньем
К пуху белых, больших облаков
И взлечу, я свободен, свободен
От тяжёлых и глупых оков.
Поднимусь я к сверкающим звёздам
И устану я звёзды считать
Жаль, что сны так невечны, недолги,
Жаль, что звёзды не смог я достать.
10 апреля 1999
Мечта
Я придумать хотел тёплый ветер
Чтобы он согревал мне уста,
Что б река была чистой как небо
Синевою слепила глаза.
И ковёр из цветов под ногою
Расстилался, не зная преград.
Голышом танцевать под Луною
Больших в жизни не надо наград.
И придумать хотел, но не знаю,
Почему-то всё это мечта
В жизни можно вершины добиться,
А простого, изволь, никогда.
10 апреля 1999
Когда я пьян …
Фужер рубиновой слезы,
Стекло нелепых обещаний,
Сто грамм надежды и любви.
Сто тысяч слов на дне молчаний.
Глоток безумного желанья,
И жжёт тебя уже огонь
Возникнут слёзы — от печали
Их нежно ты берёшь в ладонь.
Рука, вкушая сердца влагу,
Поднимет к солнцу пять дорог.
Одна к любви, вторая к счастью,
Три — смерть, грех и порок.
Опять же тот стакан,
Опять же то вино,
Опять же обещанья,
Нелепые давно.
5 июня 1999
Посвящается Ромке.
(Роману Ивановичу Колесникову)
Жизнь прожита, и ничего ты не успел
Но ты глоток той жизни больше нас испил.
Ты весел был, был добр и нежен,
Но миг ухода неизбежен.
Земля холодным одеялом
Тебя укрыла навсегда.
Венок в росе, цветы в стакане.
Лишь только птицы, иногда,
Своим хрустальным звонким пеньем
Расскажут всё тебе о всех.
А знаешь, сын твой подрастает
И у него твой громкий смех.
Ты жди нас, нам недолго
По грешной Матушке ходить.
Мы встретимся, и только птицы
О всех нам будут говорить.
4 июля 1997
Вера
Я не хочу уверенным быть в людях
За их бессилие и злость.
За помутневший разум власти,
За то, как тряпку, душу вешают на гвоздь.
И плаху топором ты не окрестишь,
Не будет свято место, где есть кровь.
И не проси у мира ты прощенья
Здесь не живёт Надежда и Любовь.
Лишь Вера есть, одна она осталась.
Надежда умерла, и в грязь затоптана Любовь.
Ты Ангела ждёшь утром, днём и ночью
Он лишь во сне к тебе приходит вновь.
Зачем сложна так жизнь мирская,
Кто ставил тот обманчивый капкан.
Даёшь старушке пять копеек
Она их крестит и кладёт в карман.
Я грешен перед Господом Всевышним
И не исчезнет тяжесть тех оков.
Но верит он в меня и в мои мысли
Я вечным буду в списке должников.
Где мне искать ту Веру, что заставит
Спустится с неба до земли.
Постой, ведь я же здесь, с тобою
Мне суждено с тобой пройти.
Тернистый путь с земли на небо
Перебирая прошлого золу
Я знаю — ты мой Ангел с неба.
С тобой одной на небо я уйду.
В тебя я верю, верю в Бога,
Не верю в них, за их оскал.
Любой предаст, ударит в спину
Как будто загнанный шакал.
Но я хочу надеяться и верить,
Но нет Надежды, Вера есть одна,
я есть, но молча погибаю
не быть мне с Верой никогда.
P.S. Когда я прошу её быть со мной рядом, быть во мне — её нет.
Когда она появляется — я мёртв душой.
3 декабря 1999
Посвящается моему лучшему другу Виталику (Чечену)
Когда нелегко в одиночестве грусти
Он приедет, придёт, он я знаю, спасёт.
Ему расскажу все душевные мысли
Половину проблем он в себе унесёт.
Ведь пройти нам с тобой надо много
И не страшен с тобой даже чёрт.
Таковым ты явился от Бога,
А Господь, он поможет, поймёт.
Лишь в тебе я уверен по полной
И ты знаешь прекрасно, что да
Клады все в океане бездонном
Лишь тебе одному — для тебя.
Испытанья с тобой разделю я
Тыши лет буду вместе с тобой
Выпьем по рюмке за дружбу мужскую
И ещё за тебя по одной.
Навсегда ты мне брат, даже больше
Человечище мой дорогой.
Единицы таких, может меньше
Человек ты! И друг мой большой.
Ерунда, что жить так плохо,
Нам с тобой не одиноко.
28 декабря 1999
“Подожди, постой, зачем …”
Постой — постой, не надо обещаний
Постой — постой, я верю, но в себя.
Зачем, скажи, сто тысяч покаяний
Ведь я давно простил, простил одну тебя.
Постой — постой, не надо лишних слов
Зачем ты делаешь ошибки роковые
Зачем так просто ты предаёшь любовь
И на двоих, два шанса нулевые.
Постой — постой, не торопись, прошу,
Я так устал ото лжи и от обмана
Я не хочу быть верным идолом любви
И не хочу быть светом в облаке тумана.
Постой — постой, играй, но не со мной
Шутом я не был, и никогда не стану
Пускай дурак я и плохо с головой,
Но не хочу терпеть я кайфа от дурмана.
Постой — постой, мне тайны не ясны.
Но к каждой тайне есть свои ключи разгадки.
Мне надоело жить в зиме и ждать весны
И делать вид, что всё у нас в порядке.
Постой — постой, зачем мне эти муки
Зачем вину мне признавать свою, скажи,
Зачем терпеть, заламывая руки,
Ведь я живой, и чёрт меня возьми.
Постой — постой глупышка, ну не надо,
Ну я же здесь родимая, я твой.
В твоих глазах — я сатана из ада,
Ну я прошу тебя любимая, постой.
9 февраля 2000
6. 05. 2000
Никогда в жизни я не чувствовал себя таким взрослым и уверенным в себе. Говорят, если человек думает о смерти, значит, он уже стал взрослым. Я стал взрослым. И время теперь считает в обратную сторону. Я не жалею ни о чём. Жаль, что мысли приходят тогда, когда ты думаешь о большем, когда не ценишь то, что у тебя было. Мне жаль, что я сделал много ошибок, что я потерял много людей, близких моему сердцу. Раньше я не думал, что кто-то уйдёт в мир иной, а теперь … Я взрослый, и я думаю. Обидно, что я потерял много лет, что наш Господь дал мне мысль только сейчас. Ну что ж всему своё время. Я не видел смерть, но я её чувствовал, я видел её приход, видел её в глазах своих умерших.
Страшно…
Жёлтый палач.
В клубах дыма мелькают, но не наши огни
В горах пепла лежат, но не наши тела.
Выпьем Солнце до дна и скажем Аминь
Ты звезда, извини, догорела дотла.
Мы на ты с тобой шарик,
Мы на ты с тобой свет
Улыбаемся в небо — за спиною настет
Нет в нас веры, и не осталось чудес.
Мы достанем тебя из под крыши небес.
Слёзы выпьем твои и покажем кулак
Ты же солнце всего, ну а мы просто так,
Просто так мы не губим, не делаем боль
Коль жива ты ещё, то отдай свой огонь.
Разобьём на куски и сотрём в порошок,
А ты сделаешь вид, будто всё хорошо.
Расплескаем тебя на частицы воды
Терпишь пытки все наши, но опомнись, ведь ты
Ты же можешь сломить своим мечом
Сделать пеплом всё это своим жарким лучом.
И не слышать тебе умирающий плачь
Ты не Солнце уже — ты Жёлтый Палач.
12. 05. 2000
Мы можем хамить, оскорблять, унижать то, что нам никогда не достичь, что Всевышнее нас. Мы делаем из себя героя, но нам невдомёк, что Это терпит нас из-за любви к нам. Ему стоит наша жизнь движения пальца, луча, мысли. Палач — тот, кто нас убивает, губит, испепеляет. А мы не палачи? У нас нет разума и мысли.
Посвящается моему дорогому человеку, моей бабушке, Сидоренко Евгении Степановне.
11. 06. 95.
А хто п’є, тому наливайте,
Хто не п’є, тому не давайте.
А я буду пити, Ненечку хвалити
За то, що нас навчила пити.
За батьків пємо, за родину,
За кохану неньку Україну.
Та за неньку любую
Та за батька щирого
За сестер, за братів
Да за жінку милую.
Хай нам щастя легко не дається,
Хай в ставочку риба не переведеться.
Будьте ви здорові, любі та багаті,
Поклоніться батько, матері та хаті.
29. 05. 2000
Друзья (подруги)
Вот мысли стали, словно в ряд
И жмут и подкрепленья ждут.
У них по времени, по сути, свой обряд
И нервы тонкие, по-моему, порвут.
И невдомёк им, что теперь
Не человек я и не зверь.
Они мне придают ума.
Кончаются все мысли, словом — тьма.
А тьма приходит не одна
За ней подруги ковыляют вслед.
Приходит боль и горе от ума.
А боль и горе — хуже нет.
“Ты, тьма, небось, с пути устала,
С подругами прошла нелёгкий путь”
“Да мне то что, — тебя искала
Подруг бы приютил бы как нибудь”
Зачем ко мне пришли вы вновь
Зачем мне нужно вас принять
Ведь только поселил в себе любовь
И что же? Надо выгонять?
Но нет, не пересилить нас
С любовью мы в ладах и по рукам.
Ну разве что наличными, аванс,
И может быть, я комнату вам сдам.
Но две старухи — боль и горе
Ухмыляются в глазок.
Коль жить теперь мы будем в доле
С любовью будем бок о бок.
Вот так живём столетьями, годами,
И честно делим кров на четверых.
Ведь три подруги вечно с нами
И ни одна не может без двоих.
29. 06. 2000
SOS
В канун весны, когда всё расцветает
И с пеньем птиц вдыхаешь аромат цветов
На ишаке да по дороге старой
Явился Царь, и всех народов и веков.
Рукоплесканьем и хвалою
Встречал его весь честный люд
И свежей пальмовой листвою
В Иерусалим стелили путь.
И он не жаждал ни хвалы ни славы,
Пришёл он просто нас спасти
Не ради денег, иль чтоб дали лавр,
Но сплетни всё творят и языки.
И пресекли молитву ножны стражи,
Явился, мол, и нет для Бога мест.
А что тебе досталось за спасенье наше,
Да три гвоздя, да деревянный крест.
И вот стоит Голгофа, три креста.
Как будто замер бриг — на нём три реи,
Одна досталась для Христа
Две — для бандита и злодея.
“Вы двое будете в раю”, —
Кричал он им посередине.
Смеялась стража и толпа
Смеются люди и поныне.
И с светом Солнца вздох ушёл
Поникло тело на распятье,
Три дня прошло, и он взошёл
Простив обиду и проклятья.
С тех пор прошло уж много дней
Столетий, жизней, воин.
И Вера есть в душе людей.
Не все о ней мы помним.
Неважно, что в душе твоей
Иль крест, или звезда Давида.
Мы вместе все душой своей
Откажем горю и обиде.
Но может быть мечтаю зря,
В глазах людей не вижу Веры.
Ведь модно быть с крестом у Алтаря
И наглостью не зная меры.
За что отдал ты жизнь свою?
Зачем страдал меж двух распятий?
Ведь доброта им всем не по нутру
Огонь их душу жжёт в твоих объятьях.
Мы научились праведно креститься,
На грудь повесив златый крест,
И пейджер на ремне, на пояснице
Чтоб нам Господь отмерил много лет.
С сумой, набитою деньгами
Они вершат свой жест из трёх перстов
Но их дела расходятся с словами
Все жесты их — для дураков.
И я не знаю для кого,
Зачем отдал ты жизнь с излишком
Одним горбушку, и всего,
Другим дал всё, и даже слишком.
И вроде крест на мне
И Вера вроде та
Но всё не так, и всё не то
И жаль распятого Христа.
22. 08. 2000
15. 05. 2000
Вечный вопрос.
Быть или не быть? Нам классик дал задачу
Быть нам людьми, иль может быть порочным быть уму
Гореть в огне или в объятьях страсти
Бежать на свет или идти во тьму.
И классики терзаются сомненьем
Пытаясь находить в себе ответ
“Что делать?” — нам писал дружище Герцен,
“Как дальше жить?” — другой писал поэт.
Так рыцари ушедшего столетья
Поэты Маяковский, Блок и Фет.
Не выдержав напора вдохновенья
С собой кончали не найдя ответ.
Высоцкий — просто гений от рожденья,
Роль Гамлета — его вторая жизнь,
Почти нашёл решенье уравненья,
Но не допел, недосказал и не дожил.
Идти по тем следам, конечно, выглядит смешно
Конца развязки не видать, наверно не дано.
Так, значит, руки опустить и всё сейчас забыть?
Не в силах нам вопрос решить, так быть или не быть?
6 января моему брату Дмитрию Сидоренко СТУКНУЛО 29 лет.
Он не собирался где-либо публиковать свои произведения.
Дима, пусть читают, пиши еще.!!!
Твой брат Владимир.