И солнце, которое еще пять минут назад готово было спрятаться за горизонтом, теперь начало подниматься. Она бежала навстречу солнцу по горячему песку так быстро, что ни одна песчинка не успевала обжечь ее нежную кожу. Смысл бега состоял в том, чтобы выиграть себя. Главным соперником была тоже она - рядом, подзадоривая, бежала ее тень. И это не смотря на то, что где-то рядом можно было искупаться в холодной воде горного ручья. Нога погружалась в песок по самую щиколотку, но также стремительно вылетала оттуда и разбивала перед собой дрожащий воздух. Эти движения не прекращались, и в конце концов они утомили летевшую рядом бабочку, которая немного позади искала тень в пекле этого дня, бабочка упала на песок уже неживой. По мере того, как ее движения становились все более упругими и быстрыми, солнце поднималось над горизонтом. А она продолжала бежать, хотелось успеть до того как ее тень прибежит первой, надо было обогнать саму себя, и если в этот раз она обгонит свою тень, то хаос ее тела прекратит свое существование. Она смотрела прямо перед собой - глаза не опускать. В прошлый раз она все-таки посмотрела на сопровождающую ее тень, и та переставляла ноги быстрее ее, обгоняя на один шаг за каждые сто шагов. Тогда она проиграла, но не самой себе, а времени.
Теперь она представляла себя летящей и умоляла ветер о помощи, тот особо не противился, и включил еще парочку небесных вентиляторов, которые стали обдувать ее тело. Тень замешкалась, так как она была значительно легче своей хозяйки, ее темный образ задрожал, превратившись в призрачное видение оазиса. Ликование наполнило ее душу убедительным стремлением победить, и стать первой во всем этом мире. Остальные соперники были давно уже повержены ее хладнокровным рвением к победе. Победить себя – вот что ей так не хватало. И однажды, доведенная этой мыслью до безумства, она бросила через обеденный стол перчатку вызова своей тени, которая спокойно ужинала напротив ее. Вызов был принят, и теперь вдвоем они мчались по раскаленному песку. Когда на красном горизонте появился черный разрез, она напряглась и начала бежать еще быстрей. Теперь солнце стояло высоко в небе. Она сумела выбежать из вечера и догнать полдень. Но чем быстрее она бежала, тем быстрее догоняла ее тень. и в тот момент, когда они с тенью поравнялись, были повержены все законы времени и пространства. Не добежав до финишной черты, она сумела обогнать время и пространство. И то дикое предзакатное солнце сверкающее теперь как золотая монета тоже было повержено. Тот, кто был поверх этого забега, начинал по-видимому верить в окончательную победу спринтера. В один момент она почувствовала, что бежать стало легче, а это могло означать только одно, что она, наконец, избавилась от тени, но темпа сдавать не стала. Приостановив дыхание, она начала усилено медитировать, освежая и наполняя новой энергией мышцы своего тела, дыхание золотыми ручьями медленно вливалось в нее. Она знала, что этот вид искусства недоступен ее тени, поэтому она и выиграет сегодня. Тонкий порез на полуденном небе приближался, и победа была близка. Этот забег перепутал все на свете: песок не успевал хватать ее ноги до того, как они уже побывали в нем, он привел в замешательство ветер, когда он увидел, что бегунья обгоняет его на круг, и теперь он дул ей не в спину, а в лицо, что иссушило последние капли пота. И было слишком поздно, когда солнце в конце дня начало садится за тот край горизонта, где оно обычно вставало. До финишной ленточки оставалось совсем уж немного, и бегунья, ликуя в душе, и уверенная в свое победе, не могла даже и предположить, что победив все живое в этом мире и переписав заново теорию Одинокого Камня, она проиграет самой себе. И своему глупому убеждению с самого детства, что черная фигура, появляющаяся рядом с ней в погожие дни, это не простая тень, а ее сестра, и что она приходит только когда на небе светит солнце, и что эта сестра всегда ждет ее около дома. Забег длился ровно один час, и за это время, солнце переместилось за изящную спину бегуньи, вернувшись на то место, откуда оно встало восемь часов назад. Когда до победной линии оставалось два метра, она краем глаза заметила упавшую на финишную ленту тень. Ее глаза взглянули на сестру, и сердце взорвалось. Тень была на шаг впереди ее, за тенью разорванной ленты. Она проиграла. Умерев так внезапно и несчастно, бегунья не заметила в этом забеге всего двух вещей: бабочку, которая сгорела заживо в лучах пустынного солнца, и то, как догоняла ее тело тень, когда, обгоняя время, она заставила солнце восходить из вечера, как ровно в полдень ее тень исчезла а потом начала обгонять ее, когда солнце спускалось к восходу. Вдалеке от той бабочки, которая умерла вечером, она упала замертво, когда начался вечерний восход.
Ее смерть восстановила прежний порядок. Солнце стремительно начало восходить, чтобы успеть сесть там, где уже давно застыл ждущий его закат. И когда ее тень купалась в том холодной ручье, солнце с отчаянным всхлипом наконец-таки скрылось за горизонтом.
В разговоре в аське после:
Klukwa(15:45 PM) :
прочитал?
Plut(15:45 PM) :
нет, читаю как раз
Klukwa(15:45 PM) :
ну и как?
Plut(15:46 PM) :
валик, дай прочитать, а?
Klukwa(15:46 PM) :
тиш
Plut(15:51 PM) :
ну, валик, стыдно не знать, то спринт часовым не бывает, но это не помешало рассказу понравить себя мне
Plut(15:51 PM) :
:)
Klukwa(15:52 PM) :
там же время утеряло смысл
Klukwa(15:52 PM) :
на самом деле никто никуда не бежал
Klukwa(15:52 PM) :
это просто бабочка пролетала мимо
Plut(15:52 PM) :
это ты здорово придумал)
Klukwa(15:53 PM) :
рассказ от ее имени
Plut(15:53 PM) :
буду перечитывать)
Klukwa(15:53 PM) :
надо и мне перечитать