За запорошенным крыльцом
Метель блуждала на болоте.
Окно – лимонным леденцом
Блеснуло в снежной позолоте.
От озорства не разбираясь
В прыжке взлетела, будто кошка.
Спустилась с крыши, озираясь,
Взглянув в замерзшее окошко…
В бескровном теле парафина
Фитиль шипел, качая пламя.
На потной стеночке графина
Оно трепалось, словно знамя.
Стреляли искрами поленья
В обнявший кашу котелочек.
Смотрел в июльские соленья -
С консервной баночки телочек.
Ненастьем с северных морей
Тоска, тревога накатила.
В косяк занозистых дверей
Метель ногой заколотила…
Собачий лай ответил ей,
Что здесь ее совсем не ждали.
Рыча, от вспыхнувших страстей,
Накрыла вихрем снежным дали…
До крови стиснула губу,
Хоть знала – глупостей не нужно…
Завыв, в искрящую трубу,
До слез закашлялась натужно.
Визжа, взлетела вдруг с венца.
С небес, об старую избушку,
Распотрошила до конца
Большое облако-подушку.
До дальних сопок добралась
И поскакала жеребенком.
Сквозь щели в сени пробралась,
В углу заплакала ребенком.
За рамой, в отблесках печи
Ногтем царапнула стекло…
Чадил огарочек свечи.
Неспешно времечко текло.
Глаза, слезами орошая,
Лежала горкой нарезь лука.
Стакан, себя опустошая,
На стол поставлен был без стука.
…И болью вновь отозвалась
В душе ее открытой рана.
На помощь!… взвыла-сорвалась,
Звала соседушку Бурана.
И тот пришел, как бык здоров
Нахал, что негде ставить пробы.
Сплетен из мышечных бугров,
Сметал ладонями сугробы.
Три дня в азарте и тоске
Они меж соснами летали
Избушку в сказочном леске
До крыши снегом заметали.
Уже не виделись огни,
Но мышцы все же не из стали.
Под утро выдохлись они
Присели к елочке. Устали.
Буранам длиться же не век.
Поземка бегала по полю.
Собаки, ну, и человек
Из снега выбрались на волю…
20.08.2001 г.