Поднявшися на гору Сырымбет,
К вершине зачарованного стража,
Слепой акын давал святой обет
В свершеньи исцеляющего хаджа.
Каснувшись неба белой головой
У пропасти ущербленного края,
Томимою надеждою строкой
К Аллаху всемогущему взывая:
"Хранитель мой, вот я к тебе пришел,
Я знаю мир душой лишь и руками,
Хранитель мой, как было б хорошо
Писать о камне видя этот камень!
Мои стихи всегда полны людей,
Цветов и трав, которых я не знаю,
И я пишу о счастье и беде
Не видя их, душой лишь принимая.
Играя на задумчивой домбре,
Сердец и струн я слышу колебанье.
Прозренье дай! Будь милостив ко мне,
Позволь мне насладиться света тайной!
Хотя б на день увидеть дай людей!
Мне покорится сказочная Мекка!
Хотя б на день, а там... пусть быть беде!
Услышь мольбы слепого человека!"
Седой акын, ты слеп уж много лет,
Ты зрил душой, судьба тебе такая:
Когда глаза увидят этот свет,
Душа твоя ослепнет увядая.