Почти что теннис. Геймы, сеты, мяч.
Глаза пытливых портативных камер.
А где судья? Уехал. Зритель замер.
Устройся поудобней. Отпуск – матч.
Акул бояться – в воду не вступать.
Лакун страшиться – не терзать бумагу.
Бежит добыча на ловца-маньяка.
Прочитывает мысли телепат
в одной из местных утренних газет
и бьётся в круглосуточном припадке.
Вопрос проклятый: «Как дела?» - «В порядке» -
ещё никем не проклятый ответ.
Почти что спорт. В отсутствии страстей
нас соблазняют новости и гости.
«Здесь самые общительные звёзды».
«Здесь точка насекомым на листе
ползёт наверх». Подслушано не мной,
но кем-то, кто ещё умеет слушать.
«Не слишком больно? Скоро станет лучше».
Восторженное «ах!» сменю на «ой»
и удивлюсь. И удивлюсь тому,
что вновь способна на такой поступок.
Подача. Сетка! Перечень уступок.
Мой отпуск мотыльком разрезал тьму,
поранившись крылом о выступ, край.
А я тупым ножом вскрываю банку,
в которой мир сродни пустому бланку.
Его заполнив, попадаешь в рай
размером c материк зелёный, c корт,
где проигравших просят удалиться.
«Здесь точка с опереньем словно птица».
Да, rara avis. Редко, но поёт
в преддверии событий. В поздний час
бессонницей подглядывает в окна
и любит, чтобы было одиноко,
туристов-орнитологов дичась.