Итак, Москва тридцатых. Иностранец.
Цель визита останется неясной. Впрочем,
Нежить не делит с нами первого греха
И, стало быть, невинна. Остается
Коровьев. Темный рыцарь. Сочинитель
Каламбура о темноте и свете. Шут до срока,
Который, как мы знаем, он закроет.
Тут автор, знавший многое, излишне
С нами откровенен, ведь выходит,
Что там боятся шуток, или, по крайней мере,
Сердятся.