Поступью легкой простуды из остывающих зим
Спасся неведомым чудом грустный немой Невидим
Кутаясь в серые тени, кашляя в гулком метро
Грустно скользя по ступеням нёс свой усталый мирок.
Шёл по невидящим лицам свет черно-белого сна
Ветер был полон столицей.Там остывала весна.
Ветер взъерошивал спины.Стрелы втыкая в глаза
Морщились рябью витрины в серых дождливых слезах
Только афиши плевали глупой чужой суетой
Массы к искусству взывая скверной своей пестротой
Шел он за улицей следом. Мокло его пальтецо
Тихим таинственным светом ночь обдавала лицо
Он удивлялся напрасно ставшим забытыми снам
Он, отдававшийся страстно мыслям, словам и делам
В ярких и пёстрых созвездьях новых талантливых звезд
Нет, он не жаждал возмездий…Бури оваций и слез.
Он удивлялся бездомьям…Спинам и лицам людей
Глупым, безжалостным комьям глупых и вздорных страстей
И не заметил как тенью в ночь проскользнула тоска
Будто сродни сновиденью дрогнула чья-то рука
Боль отворяющий холод тотчас пронзил пальтецо
И подворотнями город долго смеялся в лицо
Смерть не имела успеха. Грусть у бездомных собак…
Горсть театрального смеха двух полуночных зевак…
…Там неразбавленным светом густо сияли огни
В саже измазанных веток гибли вчерашние дни…
Гибли вчерашние тайны, мысли слова и дела
Глупо, беспечно, случайно став отражением зла.