@
Признайся, если рано или поздно
глотнешь оцепенелого житья,
с работы возвращаясь сериозно,
забив на сердцебиение от грез, ну
кто будет тебе на фиг судия?
@@
Когда вокруг бескрайняя свобода,
нелепо путешествовать. Вбирай
душистый воздух. Ни одна невзгода
сюда не доползет. Ну, рай не рай,
но нечто безнадежное. Ухода
ничто не запретит тебе.
Гуд бай.
@@@
Все так, как если б не было тебя,
как бы во сне, вооружась булавкой,
прохожих расплывающихся мя-
коть колешь. Не утешишься ни травкой
ни кафкой, ни заправкой.
В общем, гавкай
не гавкай – кончишь молчаливой шапкой,
безумие от холода храня.
@@@@
Вот неподвижность. Из кармана вынь
все то, что раньше потерять страшился.
Здесь янь себя ведет как вялый инь,
с чем даже червь сомненья согласился.
Жара иль холод - выбирай, коль тепл,
чем раковину наполнять глухую,
железный стержень вставив языку и
вперед проламываясь, как ледокол.
Находка для шпиона как “пропал”
для пульса, как прореха для подлодки.
Цианистый он держит в зубе кал,
для подбородка разные бородки
хранит в стенных пустотах. Ходят тетки
к нему, чтоб он их лапал, целовал.
Они ему - материал для сводки,
он - водки, малость ласки, хвост селедки.
Но под кроватью контрразведчик кроткий
всех-всех уже перепеленговал.