В СТРАНЕ, ГДЕ ВСЁ НАОБОРОТ,
ГИГАНТУ КАРЛИКИ ЗАТКНУЛИ РОТ...
Эти строчки родились сегодня – 23 февраля 2004 года - после прочтения одного из последних трудов гениального писателя современности и замечательного, настоящего Человека и Гражданина – Александра Исаевича Солженицына.
Ссылку на полный текст книги я указал внизу и все, кто хочет узнать КАК ЭТО БЫЛО, то есть как произошло великое ограбление огромной страны и ее трудолюбивого народа имеют шанс узнать, запомнить и поделиться открытием со своими друзьями и близкими людьми. Ведь достучаться до сердец людей вам незнакомых гораздо труднее...
Но перед этим предлагаю вам, уважаемые читатели, ознакомиться с моими давними размышлениями о великом русском писателе еще в те годы, когда на своей родине подвергнут был он не только травле, но и высылке из страны.
ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ «7 ДНЕЙ ИЗ ЖИЗНИ ГРЕШНИКА»
...С Литвой же, а значит, увы, и с Палангой предстояло скоро прощаться,– приближались государственные экзамены - последние испытания на пригодность новоиспеченного специалиста по хоровому пению -искусству любимого не только народом, но и партией. Хотя партийцам полюбилась всего одна-единственная песня, зато с каким упоением они горланили ее на своих сборищах:
«Вставай, проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов…»
Глядя на их самодовольные и сытые лица, странно было слушать призыв трех сотен толстяков к миллионам худосочным и голодным.
А представьте себе физиономию Берии, да и того же Хрущева, в свое время распевавших:
«И если гром великий грянет над сворой псов и палачей…»
Уж они-то были уверены, что с их голов не один волос не упадет. И просчитался только Берия с некоторыми из своих слишком рьяных подручных. Хрущев же избежал, правда, лишь на этом свете, справедливого наказания, несмотря на то, что тоже был в услужении у Сталина более трех десятилетий. Да и мирную демонстрацию рабочих в Новочеркасске* расстреляли не в правление его бывшего хозяина.
Забавно было и в конце восьмидесятых годов наблюдать по телевидению трансляции из Кремлевского Дворца Сьездов и поющих свою лебединую песню Горбачева, Шеварнадзе да их покладистых корешей:
«Кипит наш разум возмущенный и в смертный бой вести готов…»
НН никогда не мечтал руководить таким хором с такими певцами и с такими песнями. И не по причине того, что чувствовал - песенка их будет скоро спета. Это чувство, а точнее уверенность придет к нему гораздо позже, когда очутится он и среди голодных, и среди рабов. То есть среди тех, кого те призывали на свою голову.
Эти «борцы за светлое будущее всего человечества» в начале семидесятых не церемонились с теми, кого возмущали порядки ими установленные. Кого смогли, тех засадили. Других вынудили покинуть «страну Октября». Кто не желал уезжать, того усадили в самолет в сопровождении стюардов в штатском. Вынудили на эмиграцию и писателя Солженицына,* сумевшего с помощью друзей переправить на Запад свою рукопись книги «Архипелаг Гулаг».* В ней изобразил он порядки, царящие там, куда не проникал до сего луч света – пыточные подвалы серых домов-крепостей, палачей-следователей - стахановцев Лубянки*, пересыльные тюрьмы, зоны и лагеря с их жуткими порядками. Достать» Архипелаг» в Совдепии было, конечно, невозможно, но нашлись критики, книгу эту даже и в руках не державшие, но лай поднявшие на всю страну. Укажу только один характерный пример, когда в тон официальным властям стали подвывать на все голоса и «простые советские труженики». Весной 1973 года не то в газетенке «Радио и телевидение», не то в «Литературном обозрении» предоставлено было местечко писаниям доморощенного «филолога», какого-то военного в отставке. Так этот недотепа нашел подвох уже в самой фамилии Александра Исаевича. Как мартышка, наткнувшаяся на очки,* тот принялся на все лады играть с частями слов. И ну-давай их то расчленять, то нанизывать, то лизать, то обсасывать.
Слово «Солженицын» неуемный исследователь объявил очень сложным словом, но только не для себя. Обнаружил он в слове аж сразу два - и солже и ниц. А, нашедши, объяснил для всех других недотепа, что носитель сей фамилии лжет и падает ниц перед Западом. И как же этот «ученый» не пришел к весьма, в таком случае, логичному выводу о виновности в первую очереди самой жуткой фамилии, а не ее несчастливого владельца?
Во дает «семантолог»,* подумал НН, напав на взлет одновременно и философской и военной мысли - вы помните, что критик-то из военных. Не успел новоиспеченный пенсионер отстреляться на стрельбищах, как принялся метить в писателя мировой величины, к тому же, в отличие от «отставной козы барабанщика» человека порядочного и мужественного во всех отношениях.
«Привычка – вторая натура». Человек, у которого забрали ружье, долго еще будет искать мишени, хотя и стрелять-то уже не из чего, да и нечем. Слава Богу, что Николай был очень близок в то время только с женами офицеров, а не с их мужьями. Люди они, как можно теперь понять, весьма строгие, суровые, да и въедливые, особенно те из них, кто форму-то носит военную, а на самом деле в деле военном соображает также как и в писательском – ни хрена. Намекаю я тонко на политруков и смершевцев,* или как они теперь называются…
http://www.proza.ru:8004/2002/04/01-03
Полный текст книги, откуда взят этот фрагмент
http://obval.by.ru/
Александр Исаевич Солженицын «РОССИЯ В ОБВАЛЕ»
P. S. В качестве поэтического манифеста:
Куда вожди ведут Россию?
Зачем не слушают Мессию?...