В поле выросла полынь – седина
Не утонет в ней нога пастуха.
У него в землянке хлеб, да стакан,
И подковой в двери вбита вина.
На тропе к нему - зверья табуны,
Воронья – как щеп обугленных ворох.
И давно бы пастуха съели в норах,
Кабы не было щемящей вины.
Он нашел ее птенцом желторотым,
Хоронил, дарил, проигрывал в свару.
Только тратил свои силы задаром.
Она шла и ожидала чего-то.
Не проклятье, а заплечная ноша
По трактирам с пастухом извалялась.
Не росла совсем, да не уменьшалась,
Но хрипела в пьяных легких истошно.
Так и канул бы пастух от напасти,
Но тем славны наши мелкие воры,
Что позарились на тяжесть подковы.
И не все печаль, что булькнет в запястье.