На светлых обоях мишура фиолетовых пятен.
Тем, кто не верит в приметы,
смешно: что там! подумаешь, лошадь спятила —
сумасшедшая лошадь ярко-табачного цвета.
В работу, в парик! — ядовитым упиться,
язвы влить в безнадежный оскал.
Женщины, волнистые самоубийцы,
давайте не будем — пока.
Смотрите вверх: какие черные вина!
В эти портьеры можно влюбиться.
Вздор и маразм! — веснушки уродуют лица.
Позвольте, а где же вторая половина?
Тихо!
На грунте тупой икоты,
сквозь крошево карт,
рождается в муках одна бесконечная нота,
зеленая, как одинокая кошка.
Простите, прощайте, знобяще туманные зубы
изодранных масок — грим.
Надо — зароем в груды грязной посуды
голубые блюдца аптекарских доктрин.
Глупая канарейка, чтоб ей разбиться!
Выплюнула свежеотпетое вчера.
Вперед, товарищи самоубийцы —
во имя, да здравствует и ура.
А все-таки жалко милых смешных полушарий:
они опять неустроенно
прядают ушами,
как тени античных героев.