Да не будет дано умирать мне вдали от тебя...
И. Бродский
Я вплываю в свой Сретенский двор,
Словно в порт, из которого вышел...
Ю. Визбор
Я вернулся к тебе, я вошел под твои небеса,
Левый борт ощетинился тиной от долгой разлуки,
Но я верю: твои мастера сотворят чудеса,
И я счастлив быть отданным в эти умелые руки.
Я очнулся от долгого сна в беспокойной стране,
На горячем ветру, среди выжженной солнцем пустыни.
Только хищные птицы слетались на клотик ко мне,
Да с последней надеждой глядели мне вслед бедуины.
И я начал свой путь пересохшими руслами рек.
Дикобразы и лисы вели меня вверх по ущелью.
То как гордый "Варяг", то как неунывающий грек,
Я стремился вперед, подменяя препятствие целью.
Горизонт был все ближе, и невыносимей - тоска,
Все надсаднее крик муэдзина полуночным филинам вторил,
Но когда на далеких холмах отразился вдруг свет маяка,
Я почувствовал: вот оно, здесь, долгожданное море!
И с тех пор доверял я лишь горько-соленым ветрам,
Запах невской волны я ловил в дуновеньях норд-оста,
И мой след в океане щадил осторожный мистраль,
Выносивший меня на песчаную отмель Ут-Рeста.
И я было решил, что волшебная эта земля
Снилась некогда мне среди выжженной солнцем пустыни,
И что я утону в этих желтых ячменных полях,
Где от мыса до мыса - крик чаек да запах полыни.
Но недолги прощанья, как видно, у северных птиц:
Слишком часто в их сети летит только западный ветер,
Что не знает ни наших условий, ни наших границ,
И блажен тот корабль, что готов в любой штиль его встретить!
Был и я не из тех, кто снимает тотчас паруса,
Лишь покажется тихая пристань в краю Козодоя...
Я вернулся к себе, я вошел под свои небеса:
Слишком долго я видел во сне только небо чужое.
1992, 2000